– Это мог быть демон с очень острыми когтями, – спорил Кристофер. – Или… демон с ножами на морде. – И он огляделся, ожидая одобрения слушателей.

– С ножами на морде? – повторил Мэтью. – И это, по-твоему, серьезный аргумент?

– Да, – не сдавался Кристофер. – Возможно, у кого-то из них имеются особые наросты. Один или даже несколько. Например, длинный острый нос с режущим краем.

– Позволь тебе напомнить, что ни на телах, ни вокруг них не было найдено признаков демонической активности, – возразил Мэтью. – Демон оставил бы после себя хоть какие-нибудь следы.

– А как насчет простого человека, обладающего Зрением? – предположила Люси. – Может, убийца вообще не понял, кто перед ним. Может, был пьян. Или он сумасшедший. Может, брел себе в темноте, увидел Сумеречного охотника и почему-то решил, что тот представляет для него угрозу.

– Более того, преступником может быть другой Сумеречный охотник, – вслух рассуждал Мэтью. – Ну вот только не надо на меня так смотреть – мы должны учесть все варианты. В конце концов, люди убивают друг друга по самым разным причинам.

– Например? – скептически спросил Джеймс.

– Я не знаю! Может быть, у Бэзила была тайная связь, и муж любовницы узнал об этом. Может, он оскорбил кого-то. А возможно, кто-то возненавидел его за то, что он способствовал появлению на свет Огастеса. Я бы не удивился, если бы так оно и оказалось. Словом, убийцей мог быть кто угодно – да взять хотя бы Алистера.

– Мэтью! – возмущенно воскликнула Корделия. – Неужели обязательно всякий раз приплетать имя моего брата? Допустим, Алистер не ангел, но он не убийца!

– Просто мне… нравится сваливать на него вину за всякие нехорошие вещи, – с некоторой робостью оправдывался Мэтью.

– В любом случае все эти рассуждения не имеют никакого смысла, – объявила Корделия. – Если кто-то убил Бэзила Паунсби из мести, ревности и тому подобного, то зачем этому «кому-то» убивать также и Амоса Гладстона? Мы должны исходить из предположения, что два убийства связаны.

– Я уверен, что они связаны, – заговорил Джеймс. Корделия догадалась, что он скрывает сильное волнение; ей показалось, будто он собирается с силами, словно хочет сообщить некую дурную новость. – Сегодня мне приснился сон, – внезапно произнес он. – Отвратительный, мерзкий сон, который был буквально неотличим от реальности…

– Реальный… как путешествие в царство теней? – в тревоге воскликнула Люси. Мэтью и остальные озабоченно переглядывались.

– Это совершенно не было похоже на падение в темную бездну, – объяснил Джеймс. – Я находился здесь, в Лондоне. Я видел это убийство.

– Видел? – повторил Мэтью. – В каком смысле?

– Это был сон, но он очень отличался от обычных сновидений, – рассказывал Джеймс. – Я был на месте преступления; лицо мое обдувал холодный ветер, я шел по булыжной мостовой. Я узнал Треднидл-стрит. Потом я увидел нож, падающее тело и еще… руки. Я увидел руки. Окровавленные. Это были… человеческие руки.

– Они принадлежали убийце? – прошептал Томас.

– Не знаю, – сказал Джеймс, – но меня охватила ярость, ненависть, подобная той, которую я чувствовал прежде только в царстве Велиала. Это была нечеловеческая ненависть, как мне показалось.

– И кого ты ненавидел? – едва слышно спросила Корделия. – Я имею в виду, во сне.

Он взглянул ей прямо в глаза и прошептал:

– Всех.

– Итак, во сне ты стал свидетелем убийства, – озабоченно нахмурившись, произнесла Люси. – Но здесь, в Лондоне, а не в царстве теней и не посредством его. Если ты понимаешь, что я хочу сказать.

– Нет, это было не в царстве теней, – подтвердил Джеймс. – Я совершенно точно находился в Лондоне и не видел ни пустыни, ни выжженной земли, ничего похожего на адский пейзаж.

– Почему же, вот Пикадилли-серкус, например, вполне сойдет за филиал ада; иногда там просто не протолкнуться от экипажей, – вставил Мэтью.

– Я не буду комментировать это совершенно неуместное замечание, – заявил Джеймс. – Могу сказать лишь одно: я не верю, что Паунсби заколол демон – или ревнивый муж, или вампир, или ревнивый муж вампирши. Скорее всего, убийца – то же существо, которое зарезало Амоса Гладстона.

– А это тебе тоже снилось? – спросила Корделия. – Но ведь Гладстона убили всего два дня назад, верно?

– Тогда мне показалось, что это просто кошмарный сон, – пожал плечами Джеймс. – Он был смутным, бессвязным, в отличие от вчерашнего. Но я помню жуткое чувство, ужас, от которого сердце едва не остановилось. Мне просто не пришло в голову, что здесь есть какая-то связь с Гладстоном – до сегодняшней ночи, когда я увидел смерть Паунсби.

– Джейми, – заговорила Люси. – В тот день, когда на нас напали демоны хора… прежде чем они убили первую жертву, у тебя было видение, помнишь? Может быть, ты обладаешь способностью предвидеть дурные события, связанные с Сумеречными охотниками?

– К сожалению, я вижу их непосредственно перед тем, как они произойдут, или как раз в момент убийства, – вздохнул Джеймс. – Я очнулся от кошмара примерно за полтора часа до того, как приехал Мэтью и рассказал о смерти Паунсби.

– Что произошло в десять утра, – уточнил Мэтью. – Ты можешь сказать, когда именно тебе приснился сон?

Джеймс покачал головой.

– Думаю, где-то на рассвете.

– Значит, это не может служить предостережением, – приуныл Томас. – И мы не знаем, будут еще убийства или нет.

– Мы должны кому-то рассказать! – воскликнул Кристофер. – Нельзя просто так сидеть здесь и выдвигать теории. Хотя лично я обожаю выдвигать теории, – задумчиво добавил он.

– Наши родители… – начала Люси.

– Нет, – перебил ее Джеймс. – Я ни в коем случае не собираюсь вызывать родителей из Парижа ради этого. Они только что уехали, у них там полно дел. Я попытаюсь еще раз отправить сообщение Джему.

Мэтью нахмурился.

– Моя мать говорила о нем недавно; не знаю, чем именно они с Магнусом заняты в Спиральном Лабиринте, но это очень важно. Насколько я понимаю, они там заперлись и отгородились от внешнего мира. Мать сказала, что сейчас нет никакой возможности связаться с Магнусом.

– Может быть, обратиться к лидерам Анклава… – предложил Томас.

– Бесполезно, – возразил Мэтью. – Они и без нас поняли, что два убийства связаны между собой. Мы не можем сообщить им ничего нового, кроме того, что Джеймсу снятся кошмары, а для того, чтобы убедить их в том, что сны имеют какое-то значение…

– Нам придется рассказать о Велиале, – закончила за него Корделия.

– А это будет означать настоящую катастрофу, – сказал Мэтью. – Для Джейми, для Люси, для Уилла и Тессы – по тем же самым причинам, по которым мы и прежде не упоминали имени Велиала.

Томас присел на край дивана и положил руку на плечо Джеймсу.