— Следующая группа из четырех цифр 4511 начинается с 4. Это значит, что хакер проникает через общественный наборный логический порт.

— Не понимаю, какая разница по сравнению с тем, когда мы прошлый раз засекли хакера?

— Прошлый раз мы проследили его до компьютера университета в Бремене. Тогда эти цифры были 5421 и цифра 5 означала, что на другом конце был компьютер.

Значит, адрес был закодирован, как американские телефоны-автоматы, чьи телефонные номера всегда имели четвертую цифру 9.

— Так вызов не из бременского университета? — спросил я.

— Это еще нужно уточнить. Но мы уже знаем, например, что хакер проникает через гражданский наборный порт. Он подсоединяется с местного телефона.

— А ты не знаешь номера его телефона?

— Нет, но Бундеспост может определить номер телефона, с которого он звонит.

Новости Стива продвинули нас на шаг дальше. Хакер не мог больше спрятаться за бременский университет.

— Так когда мы определим местоположение этого электронного адреса?

— Скоро. Я уже попросил Вольфганга поискать его.

— Кто это?

— Вольфганг Хоффман. Администратор сети Дейтекс в Германии.

— Ты с ним разговариваешь по телефону?

— Конечно, нет, — сказал Стив. — Мы общаемся друг с другом по электронной почте.

— А он не расшифровал сегодняшний адрес, а?

— Нет. Пока Бундеспост расшифровывает адрес мы не можем много сделать… постой, кажется что-то появилось… сообщение из Германии.

Очевидно, у Стива была прямая линия с Европой. Стив перевел сообщение. «Вольфганг говорит, что хакер проникает через наборный порт. Он набирает номер по телефону».

— Мы уже знаем это.

— Да, но вызов приходит не из Бремена. Сегодня он звонил из Ганновера.

— Так где он, в Бремене или в Ганновере?

— Вольфганг не знает. Он может быть и в Париже, если воспользуется международным телефоном.

Еще один визит в библиотеку. Атлас показывал, что Ганновер находится в семидесяти пяти милях от к югу от Бремена. Большой город с населением в полмиллиона человек. И вся эта масса может перемещаться куда захочет.

Может, какой-то студент из Бремена звонил в Ганновер? Маловероятно. Он бы мог просто вызвать порт сети Дейтекс в Бремене. Студент колледжа не стал бы полгода долбить в одну точку. Он должен искать игрушки и программы, а не военные пароли. И потом, студент наверняка оставил бы какую нибудь подпись или шутку — своего рода способ показать нам язык.

Если это не студент, тогда почему он появился из двух мест в Германии? Может, он знает способ звонить по междугородной связи — с незащищенного компьютера или с помощью украденной кредитной карточки. Вчера Бремен. Сегодня Ганновер. Где он спрячется завтра? Единственный способ выяснить — продолжать наблюдение. Я ждал четыре месяца. Можно подождать еще немного.

Глава 35

— Вам нужны германские розыскные полномочия.

Стив Уайт звонил из Тимнета. Только что он получил электронную почту от Вольфганга Хоффмана из Германской Бундеспост. Вольфганг нуждался в разрешении властей на трассировку телефонных линий.

— Как мне получить розыскные полномочия в Германии? — спросил я.

— Я не знаю. В Бундеспост говорят, что они собираются завтра в ганноверский суд для обсуждения этого вопроса.

Итак, Вольфганг Хоффман начал раскручивать дело. В случае удачи они получат судебные ордера, сделают еще пару трассировок и арестуют шалопая.

Стив Уайт был менее оптимистичен. «Когда хакер появится, немцы сделают трассировку немецкой междугородной телефонной сети Дейтекс, найдут номер телефона, с которого звонит хакер, и проследят за телефонной линией».

— Фу, — сказал я, вспомнив мои трассировки в Беркли и Бремене. Если Вольфганг и его команда не будут терпеливы, компетентны и сообразительны, хакер переиграет их. Хакер может находиться в другой стране. Он может использовать телефонную линию из другого города, маскируясь и скрываясь в телефонной сети общего пользования. Суд может не выдать разрешение на проведение розыскных мероприятий. Или хакер будет держать нос по ветру и поймет, что кто-то у него на хвосте.

Вольфганг прислал очередное сообщение: «Пока появится разрешение на проведение розыскных мероприятий, мы запишем имя пользовательского идентификатора в телефонной сети Дейтекс».

Стив пояснил: «Всякий раз при использовании сетей Тимнет или Дейтекс кто-то платит за обслуживание. При наборе номера абонента сети вы должны ввести ваш учетный номер и пароль. Немцы собираются выяснить, кто платит за соединения хакера. После нашего сигнала о появлении хакера они не просто будут трассировать их сеть Дейтекс, но также выяснят учетное имя того, кто платит за соединение».

Я все понял. Если хакер украл чей то учетный номер и пароль, то он может быть обвинен в воровстве и получить разрешение на поиски будет довольно просто. Если же он платил за свои собственные соединения сам, то будет еще проще выяснить его имя и разрешение суда в этом случае не понадобится. Тогда можно будет даже не трассировать его телефонные линии. Вне всякого сомнения этот Вольфганг — смышленый парень.

В субботу 20 декабря Стив позвонил мне домой. Марта бросила на меня свирепый взгляд: еда стынет!

Стив только что получил сообщение из Германии. Бундеспост имела контакт с государственным обвинителем города Бремена герром Стаатсанвальт Фон Фоком. В сообщении было следующее: «Государственный обвинитель Германии нуждается в контакте с высокими чиновниками криминальной юстиции США для исполнения соответствующих розыскных полномочий. Бундеспост не может предпринять никаких действий до тех пор, пока официально не получит запроса криминального бюро США высокого уровня».

Что такое криминальное бюро США высокого уровня? Мафия? Что бы это ни означало, мне нужно было заставить людей действовать. Я позвонил Рою Керту, который раздраженно заметил, что для решения этой проблемы немцам понадобится шесть месяцев. «Если бы они были хоть наполовину более компетентными, хакер был бы за решеткой уже теперь».

Для поимки этого гада все мы должны действовать сообща. Критический настрой моего босса не добавил нам согласия. Может, лучше обратиться к нашему юрисконсульту? Алета Оуэнс знала, что делать. «Я позвоню в Германию и поговорю с ними сама. Они, вероятно, нуждаются в ФБР, но я сдвину это дело с места».

— Sprechen Sie Deutsch?

— Через двадцать-то лет? Ха! Но вытяну все из этих старых лингафонных лент с курсами Берлитца.

Утром в воскресенье Алета позвонила сама. «Слушай, мой немецкий не так плох. Небольшие проблемы с будущим временем, но в целом неплохо.»

— Да, а что ты узнала?

— Ну, все, что относится к рефлексивным глаголам…

— Как насчет хакера?

— О нем. Ах, да. Государственный прокурор Германии, оказывается, добрейший человек, который верит в защиту как собственности, так и свободы. Поэтому он нуждается в официальном запросе для открытия расследования.

— Кто является официальным ответственным