— Гейб… Я не прошу тебя выбирать между долгом и мной. Я знаю, что ты принес присягу и теперь должен сделать все, что положено делать в таких случаях. Но я должна была тебе сказать. Я не хочу ничего скрывать от тебя. И… больше всего на свете я… я хочу твоего прощения.

Ее душили слезы.

— Я хороший человек, Гейб. Я… я не плохая. Мне нужно, чтобы ты, как никто другой на этой земле, понял, что я не плохой человек. — Несколько мгновений она молчала. — Я люблю тебя, Гейб, — прошептала она.

Он резко вскинул голову и взглянул на небо.

Она любила его.

У него защипало в глазах. Он не думал, что когда-нибудь снова услышит эти слова от женщины. А в устах Сильвер они имели даже больший вес, чем она могла себе представить. Она была не из тех женщин, что играют подобными вещами. Если она это сказала, значит, сказала это серьезно. Ему до боли хотелось прикоснуться к ней, обнять, просто забыть обо всем. Сказать ей, что все будет хорошо. Стереть ее прошлое.

Но он не мог.

Он не мог честно пообещать, что все будет хорошо. Возможно, она и не просила его сделать такой выбор, но он сам должен был его сделать. Здесь не было никакой золотой середины.

Сильвер только что оказала ему абсолютное доверие. Она отдала свою жизнь — свою свободу — в его руки.

Также она потрясла его до глубины души, поставила под сомнение его систему ценностей, его представление о справедливости и его личной роли в правоохранительных органах.

Гейб был полицейским до мозга костей. Его карьера была воплощением детской мечты, вдохновленной историей Севера. И вот теперь он здесь. На Севере, под звездами, в полицейской форме.

И что это означало?

Что это на самом деле означало?

Гейб вспомнил слова своего наставника на базе в Реджайне, где он много лет назад проходил подготовку, будучи молодым новобранцем. Никогда ничего не предпринимайте, можете даже ослушаться приказа, если это противоречит вашей присяге.

Разве его долг не заключается в том, чтобы защищать таких людей, как Сильвер? Разве система не бросила ее на произвол судьбы, заставив искать возмездия, защищаться в одиночку?

— Гейб?

Он услышал в ее голосе страх… страх, что он сейчас отвергнет ее.

Он повернулся к ней, но в этот момент внизу негромко заржали лошади. Он напрягся и поднял руку. Прислушался.

И снова услышал ржание.

Гейб выругался про себя. Он буквально разрывался на части.

В это мгновение сквозь ветви над их головами пролетела пуля и впилась в ствол дерева, от которого в разные стороны полетели щепки.

Сильвер схватила свое ружье, но Гейб прижал ее к земле. Они оба застыли в напряжении. Еще одна пуля ударила и рикошетом отскочила от каменного выступа над ними. Осколки камня посыпались им на головы.

Гейб указал жестом Сильвер, и они по-пластунски поползли вдоль выступа, ныряя под него всякий раз, когда сверху прилетала очередная пуля, впивавшаяся в стволы деревьев.

Почувствовав, как что-то вонзилось ей в руку, Сильвер тихонько вскрикнула. Сквозь рваную дыру на ее рукаве начала проступать кровь.

Гейб схватил ее за здоровую руку, и в следующий миг в скалу позади него попала еще одна пуля. Они, перекатываясь, кубарем скатились вниз по склону, по острым каменистым осыпям, цепляясь за колючие заросли кустарника, рвавшие их одежду.

Тяжело дыша, они добрались до долины.

Лошади исчезли.

Стайгер увел их.

Он выманил Сильвер и Гейба из их неглубокой пещеры, словно фазанов из травы, заставил их убегать от него. Пешком. Без лошадей. Без снаряжения.

Это была его конечная цель, его наивысший восторг.

Сильвер почувствовала, что истекает кровью. Она прижала раненую руку к животу. Гейб заметил, что это была та рука, которой она стреляла. Теперь она неловко сжимала дробовик в другой, левой.

— Сильвер…

— Уходим! — прошептала она. — Продолжаем двигаться, со мной все в порядке. Бежим, черт возьми!

Они побрели по снегу через подлесок, который хотя бы как-то прикрывал их сверху.

Колено Гейба болезненно ныло. По пути вниз он ушиб раненую ногу о камни и теперь волочил ее. Они с Сильвер спотыкались об обледеневшие сугробы, через каждые несколько шагов их ноги проламывали ледяную корку и проваливались в глубокий снег. Они тратили время и драгоценные силы, и Сильвер, каждый раз, когда падала, оставляла на снегу кровь.

Если раньше лунный свет был их союзником, давая возможность на многие мили вперед видеть им своего преследователя, то теперь он стал врагом, четко выделяя их убегающие фигуры на фоне мерцающего пространства бескрайних снегов.

В снег ударила еще одна пуля, взметнув позади них фонтанчик кристалликов льда.

Он догонит их. Это был лишь вопрос времени. У него их лошади, их припасы. Их следы на снегу, капли крови, которые оставляла за собой Сильвер, были подобны зажженным маякам.

Следующий ход был за Лесовиком.

Лежа плашмя на краю утеса, он в прицел наблюдал за тем, как две черные тени спотыкаются и убегают прочь в белом свете луны.

Он опустил ружье. Еще рано.

У него для них есть планы получше. Сначала они должны по-настоящему почувствовать страх. А затем испытать полное отчаяние.

Он вскочил на ноги: внезапная боль, пронзившая бедро до самого паха, заставила его стиснуть зубы. Инфекция делала свое дело. Но как только он покончит с Карузо и бабенкой-следопытом, он преодолеет эти горы и доберется до Аляски. Оттуда будет всего лишь короткая прогулка на лодке по Берингову морю.

Оказавшись в России, он проберется на юг. Его никто не найдет. Он снова будет свободен и снова сможет охотиться.

Глава 17

Стайгер мог бы уже прикончить их… если бы захотел. Он тянул время, играя с ними. Гейб нырнул за камень, увлекая Сильвер за собой на снег. Она, тяжело дыша, прислонилась спиной к обледенелому камню. Ее перчатка и рукав были пропитаны кровью.

— Нам нельзя остановиться, Гейб. Мы должны двигаться дальше, — сказала она между судорожными вдохами.

— Я должен осмотреть твою руку.

— Пустяки, всего несколько осколков. Со мной все в порядке.

Увы, он видел, что это не так. Она дрожала от холода и слабела на глазах. Он осторожно выглянул из-за камня, но не увидел на утесах никаких следов Стайгера. Осторожно сняв с Сильвер пропитанную кровью перчатку, он закатал рукав. Его желудок мучительно сжался.

Крупные щепки вонзились в мягкие ткани предплечья и кисти. Их следовало удалить и продезинфицировать раны.