Верховодили в команде трое: Арно Штеффенхаген, Фердинанд Келлер и любимец публики Георг Фолькерт. Дедовали они вовсю. Гюнтер решил, что их надо гнать, пока они команду не развалили окончательно. Примкнувшего к ним Вилли Раймана он считал возможным оставить.

И конечно же, нужен новый тренер. Нетцер мечтал увидеть у руля команды великого Эрнста Хаппеля. Гюнтер понимал, что по разным причинам это пока невозможно. Прежде всего, по финансовым. Тогда новый менеджер предварительно переговорил с Бранко Зебецем. Тот был не против возглавить „Гамбург“. С предложением, нет, с требованием избавиться от „банды трех“ и вербовки Зебеца он пошел к Бентьену. „Круто. Но если ты так считаешь, действуй!“

Нетцер вызвал к себе всех „дедов“ по очереди и объявил, что контракт с ними в межсезонье возобновляться не будет. Фолькерту он причину объяснил подробнее. „Не обломаешься, шеф?“ — „Нет“.

Кем заменить уходящих? Хотя бы центра нападения Келлера. Гюнтер слышал о забивном нападающем из второй лиги и поехал его посмотреть. Звали того Хорст Хрубеш. Нетцер сидел на трибуне эссенского стадиона и ничего не понимал. Как он забил 42 мяча за сезон? Это ж дерево, совершеннейшее классическое бревно, даже толком не оструганное! Прием мяча с отскоком на несколько метров, скорость средняя, обойти защитника в одиночку — проблема. Фактура, конечно, даже для немецкого футбола выдающаяся. Колосс. Сбить с ног — проблема уже для защитника. После пары столкновений оборонцы уже боятся к нему подходить. Мяч от головы Хрубеша летит в ворота со страшной силой. В общем, кое-что есть. В игре — зверь. Правда, ему уже 27 лет. Переучивать бесполезно, зато можно использовать имеющиеся качества. Ладно, еще пару раз придется поглядеть. А пока надо лететь в Мюнхен за другим игроком. Легенда „Мюнхена-1860“ Петер Гроссер предложил Нетцеру посмотреть Джимми Хартвига.

Тут проблем не возникло. Менеджер „Гамбурга“ увидел игрока толкового, стóящего и предложил контракт, который и Джимми, и клуб без споров подписали. „Это я удачно съездил“.

С Хрубешем было сложнее. Оказывается, на этого пенька положил глаз еще и франкфуртский „Айнтрахт“, даже заключив с ним предварительное соглашение. Пока Гюнтер разруливал, как теперь говорят, ситуацию, гамбургская пресса начала покусывать нового менеджера за непонятную кадровую политику. „Героев наших выгоняет, привез какого-то молодого, который непонятно заиграет или нет. Алкаша тренером назначить хочет. Мало нам Крона было, так теперь еще этот…“. В квартире Гюнтера стали раздаваться звонки, и неизвестные собеседники обещали разобраться с „козлом, который мешает нам жить“. Нетцер не придавал звонкам большого значения, но в полицию сообщил. Полицейские лучше знали свой город, чем новичок, отнеслись к угрозам серьезнее и выделили Гюнтеру охрану.

В конце концов, и Хрубеш, и Зебец оказались в Гамбурге. Тренерская квалификация Бранко никогда никем под сомнение не ставилась, а вот привычка поддавать… Гюнтер считал, что под его присмотром Зебецу удастся если не избавиться от алкоголизма, то хотя бы уменьшить его последствия. Игрокам же он объяснил, что у тренера любовь к выпивке это болезнь, а если кто-то из футболистов свое бухалово попытается отмазать выражениями типа „ему можно, а нам нельзя, что ли“, то вылетит из клуба. И вообще, тема закрыта.

Зебецу Хрубеш не понравился сразу. „Герр Нетцер, зачем вы его пригласили?“ — „Я подумал, что он может хорошо сыграться с Манни Кальтцем. Умение того навесить, а этого сыграть головой — уже немало“. Зебец проворчал что-то вроде „а то я сам не вижу; гляди, они у меня уже этим и занимаются“. После каждой тренировки он оставлял Хрубеша и Кальтца на час для отработки проходов, навесов и ударов головой. Киган тоже ворчал, говоря, что „в Ливерпуле тоже так было, подавали мяч на Тошака, а он, гад, меня, мелкого, в упор не видел“. Но Зебец нашел, как совместить Кигана и Хрубеша, и атакующая мощь „Гамбурга“ возросла.

Сам Зепп Майер потом скажет о Хрубеше, что тот первый и единственный футболист, который может забить головой с 16-18-ти метров. Хрубеш станет основной ударной силой и сборной ФРГ на ЧЕ-80. Но обеспечивал эти удары Манфред Кальтц, игрок редчайших даже для немецкого футбола игровых кондиций и умения.

HSV, поскрипывая, перестраивал игру, ведомый железной рукой Бранко Зебеца, и в сезоне-1978/79 после победы над Кельном со счетом 6:0 стало ясно, что до чемпионства рукой подать.

Нетцер сам удивлялся тому, как он пашет на команду. Поездки, переговоры, обеспечение всевозможных нужд клуба отнимали всё рабочее, и даже часть нерабочего времени. Но ему это нравилось! Да и пресса перестала писать о „ленивом плейбое“ и с удовольствием публиковала высказывания уважаемого Гюнтера Тео Нетцера. Охрану с менеджера HSV сняли еще осенью.

Задачи приходилось решать самые разные. Нетцер действовал часто интуитивно или руководствуясь в каждом конкретном случае скорее здравым смыслом, чем осуществляя заранее продуманный план. Однажды, в конце первого чемпионского сезона, к нему пришел Киган и после обычного ворчания и мелких жалоб потребовал прибавки к зарплате. Нетцер оказался в ситуации Грассхофа 10-летней давности (намек на самого Нетцера — А.Ф.). Газеты, которую можно было бы предложить Кигану, у Гюнтера не было. Да и не нужна была тому газета. Вариант, предложенный Киганом, противоречил всем неписаным правилам. У него было предложение поиграть летом в США за команду „Вашингтон Дипломатс“. Американцы давали неплохие деньги. А вдруг травма? А если он не успеет вернуться к началу розыгрыша КЕЧ? А вдруг мы в первом же круге попадем на „Ливерпуль“? Киган очень любил деньги. Но и спортсменом он был настоящим. Без него против „Ливера“?! Никогда. От затеи со Штатами отказались, но деньги надо было найти. Нетцер поднапрягся, договорился со спонсорами, и задача была решена. (Подобные летние вояжи были достаточно обычным делом для английских футболистов, так что Киган мог быть здорово удивлен реакцией менеджера. Но всё сложилось к обоюдному удовольствию… — А.Ф.).

Вопрос с продажей прав телевидению Нетцер решил быстро. Люди из правления HSV напоминали Гюнтеру, что Крон, например, сумел пристроить сезонные права на показ матчей „Гамбурга“ за целых 80 тысяч марок. Менеджер поразмыслил и связался со своим швейцарским знакомым Цезарем Люти. Люти был известным человеком в мире спортивного маркетинга. Еще в Цюрихе он пару раз помог Нетцеру и время от времени напоминал ему, что место в его фирме для Гюнтера всегда найдется. Люти пообещал заплатить за телеправа 350 тысяч марок. В правлении скептически ухмылялись, пока Гюнтер не показал чек на обещанную сумму.

Со стороны швейцарца это не было меценатством. „Гамбург“ стремительно шел в гору, и деньги, вложенные Люти, дали требуемую отдачу, а Нетцер понял, какую непаханую целину представляет эта сфера деятельности в Германии.