Справка 2: Николай Бауман, он же Грач, он же заурядный ветеринар, он же герой первой русской революции, опьянённый революционным порывом, схватил флаг с лозунгом «Долой самодержавие», но не жонглировал им, а вскочил в пролётку и, стоя в ней, как римский триумфатор, промчался по Покровке, крича: «Долой царя!» Этот инцидент с флагом был первым и последним подвигом незадачливого ветеринара. Игра с флагом, как и следовало ожидать, закончилась плачевно для Баумана. Он стал не человеком, а «жертвой, принесённой на алтарь революции». Похороны Баумана превратились в гигантскую вооружённую демонстрацию, а могила стала местом митингов. Сам Бауман не имел никакого отношения к науке и сантехнике.

… Тут уже и я включился в игру.

– Нет, – говорю я, – ты, Санёк, не Бауманский кончал, а ВГИК или ГИТИС. У тебя большой талант, и ты со временем станешь большим артистом.

– Правильно, – говорит Санёк, – это было, как сейчас помню, перед «самыми началами» учёбы. Какие-то халтурщики, взялись делать сантехнику и не справились, бросили. Вот мы с Толиком взялись и закончили оба сразу – и ВГИК, и этот… как вы его назвали?

– ГИТИС, – подсказал я, и мы втроём дружно рассмеялись. Назавтра мне повезло, я встретил друга, человека с отличным чувством юмора. Я рассказал ему эту историю. Он долго смеялся, а потом сказал:

– Не может этого быть. Наверное, сам придумал. Сантехник Саня, Сантехник Санёк. Назови его, Сантехник-сан.

Так и осталось среди друзей выражение – Сантехник-сан.

– Мужик, купи электробритву! Недорого отдам. – Невзрачный, плохо выбритый мужчина держал в руках большую сумку и всем своим видом показывал, что он занимается этим бизнесом случайно.

– Спасибо, у меня есть своя, – ответил на всякий случай, думая, что разговор на этом закончится. Но он не ушёл в сторону, а продолжал идти рядом и как-то обыденно, как со старым знакомым, обращался ко мне.

– Ну и что, вторая не залежится. Её можно брать с собой в дорогу, на дачу… Всего пять рублей. Дешевле, чем раки. Раки тоже по пять, но вчера, – процитировал он классика. – Притом раков десяток купишь, кружку пива, а радости на полчаса.

Видно, он чувствовал во мне потенциального покупателя, потому и не оставлял надежд довести эту сделку до конца. Особенно тогда, когда я остановился, скорее, из любопытства. Ведь не часто встретишь человека, цитирующего к месту и своевременно. А когда сумка раскрылась и из неё выглянула груда одинаковых электробритв, насыпанных навалом, любопытство сменилось удивлением.

– Откуда же у вас столько? – почему-то вырвалось, – и все без футляров.

– Не сомневайся, мужик, они не краденые… Просто у нас так зарплату дают. Сначала не платят несколько месяцев, потом заплатили, не за работу, за ваучеры и акции, а теперь, видишь, сразу все со склада неликвидов… Не возьмёшь, – ничего не получишь. Такой вот бартер… – продолжал он, как бы оправдываясь. – Говорят, что взаимные неплатежи, – все нам должны, и мы всем, а денег нет… А откуда им взяться, если нет обороту…

Взял я в руки один экземпляр и начал рассматривать. Бритва как бритва. Харьковского завода. Точно такая уже служила мне несколько лет. Притом неплохо. Она, конечно, не Norelco, но работает нормально. К тому же мотор можно приспособить для многих других потребностей. А какие из неё можно сделать игры?

– Чего ты так долго думаешь? – перебил мои мысли продавец. – Бери две за девять, подаришь кому-нибудь, – и, как будто мы уже договорились, начал накручивать на корпусы шнуры питания и рассовывать их мне в карманы.

Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешёвые вещи, – говорили когда-то. Но то было в нормальном обществе. А у нас? Вот купил японскую магнитолу. Поставил в машину, и что получилось? Ни магнитолы, ни бокового стекла, одни стеклянные крошки на весь салон. И это в самом центре, днём, на Ленинском проспекте. Потом всю неделю мотался по Москве… Чем хороши вещи недорогие? Тем, что ими не очень дорожишь. Не боишься, что их могут украсть, что они в какой-то момент выйдут из строя и к ним будет трудно найти запчасти. Один мой знакомый, американец одесского разлива, оставлял свою вполне приличную машину незапертой и даже приоткрывал дверь. В надежде, что кто-то её угонит. Что он хотел на этом выиграть? Стоимость буксировки или схимичить со страховкой, трудно сказать. Но не тут-то было. Ему она не была нужна, а другим тоже…

Мои заботы в то время были более мелкие, и оставил я не автомобиль, а эту некондиционную бритву. На даче. Чтобы не таскать с собой каждый раз. Конечно, я знал, что каждую зиму у нас возникают некоторые отношения с пришельцами… Не из космоса, а из-за забора. Настоящие пришельцы из космоса, наверное, не интересовались бы моей электробритвой. Какой в ней может быть секрет? А вот эти, наши, отечественные, интересуются всем: что, где, как и сколько. И очень тщательно. Я даже специально всё, что мне не очень дорого, вообще не прятал. Тем более бритву за четыре пятьдесят. Положил на шкаф и, ничем не прикрывая, оставил. В этом деле я не самый радикальный. Вот мой сосед, Андрей Яковлевич, когда ему надоело вставлять стёкла, пошёл ещё дальше. Перестал запирать дверь и оставлял записку:

– Ребята, берите всё, что хочется! Выпивка в шкафу, закуска в холодильнике. Только огонь не разводите.

Он даже не думал о какой-либо выгоде, типа буксировки или страховки. Тут бы своё как-то уберечь. Но на этот раз не помогло… Вбегает он ко мне. Весь какой-то хмурый, руки дрожат, язык заплетается…

– Что случилось, товарищ полковник? – спрашиваю я. – Неужели самое страшное, ордена, медали? – Такое обращение не носило никакой иронической подоплёки потому, что Андрей Яковлевич на самом деле был полковником и даже служил когда-то в Генштабе, до своей отставки. Если бы его в начале перестройки не уволили в запас, он бы определённо стал генералом. Но вот не получилось… Бывает… Во время войны он был подрывником. Его солдатики минировали различные объекты перед сдачей их врагу, а затем взрывали. По радио… Уйдя на пенсию, он, конечно, растерялся.

– Ну, скажи, как теперь жить? – говорил он. – Раньше так были хоть идеалы, светлое будущее… А теперь? Мерзопакостное прошлое?

– И что же мне прикажете делать? – спрашивал он у всех, с кем ему доводилось разговаривать, – я ведь ничего не умею. Разве что разрушать… А кому это сейчас нужно? Арабам? Так я их, почему-то, недолюбливаю…

Но свежий воздух, зелень, дачные хлопоты и главное – приличная пенсия постепенно угомонили его мятущийся дух, и он даже не заметил, как всю мощь своей невостребованной энергии направил в хобби… А тут как раз эти пришельцы… Забрались-таки в тщательно замаскированный подвал, закрытый всяческим мусором и заставленный мебелью. А в подвале этом были главные предметы гордости Андрея Яковлевича – отличные инструменты, сделанные по его специальному заказу из нержавейки, а также несколько больших бутылей самодельного вина… Вина эти были самые разнообразные. Сухие и не очень, креплённые и наливки. Казалось, что нет таких фруктов и ягод из которых мой сосед не умел изготовить качественный напиток. Из сливы, – сливовицу, из вишни, – вишнёвку. Даже из захудалой рябины он умудрялся сотворить отличное вино. А смеси, которые всякие выпендрежники называют коктейлями… Впрочем, хватит пускать слюни… Поверьте на слово. Ведь о качестве этих вин я могу судить не понаслышке, несмотря на то, что в них особенно и не разбираюсь. Больше того, где-то в разгар дегустации, на которую я был приглашён в самом конце дачного сезона, я вообще перестал ощущать разницу во вкусе, а обращал внимание лишь на количество наливаемой жидкости… Да, напитки у полковника были знатные… Скажи мне, что ты пьёшь, и я скажу тебе, кто ты, – пронеслось у меня, когда он совсем не строевым шагом вышел меня проводить.