Сигизмунд недоверчиво хмыкал, я слышал, как шелестит в темноте за чертой света одеяло, трещат ветки под его молодым, но тяжелым телом. Я собирался лечь ближе к костру, как вдруг с той стороны костра раздался красивый задумчивый голос, полный музыкальности и изысканности:

– И где же такие земли, сэр странник?

Я напрягся, пальцы коснулись рукояти молота. Некоторое время в напряжении всматривался в пляшущее пламя, перед глазами были только прыгающие к небу искры. Потом сообразил, что меня могли бы достать стрелой, это Сигизмунд лег правильно... где он сейчас, подкрадывается ли к затаившимся эльфам...

– Есть такие земли, – ответил я. – Добро пожаловать к костру, благородные эльфы.

Из-за огня вышли двое в зеленых плащах. Капюшоны надвинуты на брови, оба эльфа выглядят высокими, но только из-за удлиненных пропорций, а так мне до середины груди, не выше. Оба – типичные шпионы Средневековья, но когда один откинул капюшон, золотые волосы рассыпались по плечам, я понял, что шпионами здесь не пахнет. Аристократы в шпионы не идут. По крайней мере, в те времена не шли.

Оба сели у костра в трех шагах от меня по-хозяйски, не спрашивая разрешения. То ли из врожденного хамства, то ли давали понять, кто в лесу главный, мол, сперва – мы, эльфы, потом – медведь, а мы с Сигом в ранге забредших в чащу деревенских коз.

Из чащи вышел, понурясь, Сигизмунд. Вид у него был пристыженный, на поясе болтались пустые ножны. Мне почудилось, что на левой скуле расплывается кровоподтек. Он сел к огню явно вынужденно, на эльфов посматривал с ненавистью.

– Конт Астральм, – назвался первый эльф. – А это мой сердечный друг Гелионт. Вы шумели в лесу, как стадо свиней, мы решили полюбопытствовать...

Я наклонил голову:

– Любопытствуйте, если вы не мусульмане. Ваш друг... это значит, что вы нетрадиционной ориентации?

Он не понял, но я выразительно окинул сердечного друга особым взглядом, при всей политкорректности все же мы глубоко внутри еще те политкорректники, и конт Астральм вспыхнул до корней волос, вскочил, рука метнулась к рукояти короткого меча, но я нагло улыбался, мои пальцы на рукояти молота, метнуть все же успею, и конт, покипев какое-то время, с достоинством сел.

– На выпады человеческих свиней обращать внимание не стоит, – ответил он высокомерно. – Но любопытно, неужели в самом деле существуют такие земли, где живут вот так, как вы изволили прохрюкать?

– Я из такой страны, – ответил я. – Не скажу, чтобы она мне очень нравилась... но все же там любого уважают лишь за его личные качества, а не потому, родился он эльфом, гномом, негром, чукчей или даже чеченом.

Он все еще кипел, рука сжимала рукоять меча. Второй конт, который сердечный друг, успокаивающе опустил ладонь на его кулак. Я увидел и скабрезно улыбнулся. Теперь, когда все примеры крепкой мужской дружбы обгажены, когда все пары героев: Орест и Пилад, Аяксы, – выглядят просто как гомосеки, это крепкое мужское рукопожатие воспринимается только как сексуальный жест.

Неожиданно Астральм высокомерно улыбнулся.

– Мне нравится то общество, – заявил он. – В нем явно правят эльфы!

Я пожал плечами:

– Возможно. Но кто это знает?

Он вскинул длинные загнутые ресницы, в больших глазах вспыхнуло удивление:

– Разве не видно?

– Только по личным качествам, – ответил я. – А говорить о расах, видах, цвете кожи и половых признаках запрещено.

Конт Гелионт проговорил мягким музыкальным голосом:

– Что значит по... «признакам»?

– Это значит, – объяснил я, – что будет казнен тот, кто откажет в приеме на работу, в выдвижении на высокие должности и так далее... тому, у кого не тот пост, цвет кожи, пол, религия или даже сексуальная ориентация. Это значит, что у нас еще те Содом и Гоморра.

Конт Гелион сказал настойчиво:

– Пол? Женщины у вас...

– Наравне с мужчинами, – ответил я. – Избираются королями, императорами. Не наследуют, а избираются. По уму, своим личным качествам, а не по тому, что их прадедушка Рим спас или древней королеве чем-то хорошо услужил.

Конт Астральм сказал Гелионту строго:

– Успокойся.

Тот огрызнулся:

– Ты не понимаешь? Посмотри на него! Видно же, он не врет. Мы умеем распознавать, когда кто-то врет. У них в самом деле так!

– Успокойся – повторил конт Астральм строже. Он коротко взглянул на меня, бросил презрительный взгляд на замершего Сигизмунда. – Я тебе потом все объясню.

– Не нужны мне твои объяснения, – сказал конт Гелионт. Он рывком сбросил капюшон на плечи. Золотые волосы рассыпались по плечам, часть упала на грудь, на спину, локоны достали до земли. У меня перехватило дыхание. Конт Астральм раскрыл было рот, но увидел мой взгляд, понял, что я тоже все понял, захлопнул рот со стуком деревянной шкатулки.

Этот конт, вернее, контесса была не просто ослепительно красивой. В ней удивительно сочетались ум и воля, в крупных серых глазах светилась решительность, выдвинутый подбородок говорил о сильном характере, и вообще мы все с первого взгляда способны отличить умное от идиотского. Так вот, ее красота никак не могла затмить яркого интеллекта, что светился в глазах, проступал в изгибе губ, читался в каждом движении.

– Великий Гейтс! – вырвалось у меня. – Если бы за красоту выбирали... вы бы стали императрицей всего белого света!

Конт Астральм что-то проворчал. Контесса ослепительно улыбнулась мне, костер сразу померк, я видел только блеск ее глаз и зубов.

– Да, – сказала она, взгляд ее проникал мне вовнутрь, – вы не врете... сэр.

– А что тут необычного? – удивился я. – Скоро и здесь будет так. Люди всегда к этому приходят. Сперва войны, драки, потом мир, а затем уже и мирное сосуществование. У нас сразу станет преступником тот, кто помешает эльфу или гному купить дом в центре поселения людей, открыть там лавку или завести коров, стать крупным феодалом, олигархом... э-э... сюзереном, которому одинаково подчинены люди, гномы, негры, эльфы, коммунисты...

Они переглянулись. Конт Астральм после некоторого колебания взмахнул рукой. Из-за деревьев, вышло еще пятеро эльфов. Они сели по ту сторону костра, никто не проронил ни слова, но я расценил их появление как явный знак доверия.

Контесса сказала мне серьезно:

– Мне бы хотелось, чтобы то ваше правление, о котором вы говорите, наступило как можно быстрее.

– Наступит, – заверил я. – Прогресс не остановить. Люди пришли, а это обязательность прогресса...

Конт Астральм проворчал раздраженно:

– Я вижу только одно полезное дело, что люди сделали для нас.

– Какое? – осведомился я вежливо.

– Прекратили наши войны, – отрубил он. – До этого мы постоянно воевали... Нет, когда-то не воевали, но про этот золотой век никто ничего не знает. Мол, было золотое время, все жили счастливо и... не воевали. А потом пришел век серебряный, и начались войны. Или век пришел, потому что начались войны? Словом, воевали черные альвы с бурыми, с альвами гор, с альвами подземелий, а в союзе с ними воевали со светлыми альвами, которым помогали феи лесные и горные, водяные и радужные. Огры, тролли и гоблины обычно стояли на стороне черных альвов, а все народы и племена гномов, дварфов и карликов принимали сторону светлых альвов. Эти войны велись тысячи и тысячи лет, их сперва записывали подробно, но за тысячи лет ничего не изменилось, и вскоре начали отмечать только самые большие сражения... А потом пришли люди.