Когда атаки врагов прекратились и глаза наши свыклись с полумраком, я решил исследовать наше убежище.

Пятьдесят футов пустоты и гладкий твердый пол. Я убедился, что дупло и до нас служило убежищем. Подняв глаза кверху, с изумлением заметил высоко над собой слабый проблеск света!

Наверху было отверстие! Если бы до него добраться! Мы бы укрылись в одной из пещер в скале. Мои глаза совсем привыкли к сумраку, и я, продолжая свои исследования, наткнулся на грубо сколоченную лестницу в укромном углу дупла.

Я быстро вскарабкался. Там, где кончались ее перекладины, начинался ряд ступеней. Они были проложены поперек ствола, который здесь становился у´же и имел форму трубы. Ступени находились на расстоянии трех футов друг от друга.

Спустившись на пол, я сообщил о своем открытии Тарсу Таркасу. Тот посоветовал мне подняться как можно выше, пока он будет стеречь вход.

Я поспешил наверх и нашел, что лестница из горизонтальных перекладин поднималась, насколько хватало глаз. Наверху делалось все светлее и светлее.

Я забрался на высоту полных ста футов и наконец достиг отверстия, через которое пробивался свет. Оно было такого же диаметра, как дыра у подножия дерева, и выходило на огромный толстый сук. Гладкая, отполированная поверхность указывала, что им часто пользовались для ходьбы.

Я не отважился пройти по суку: меня могли заметить снизу и отрезать отступление. Поэтому я снова спустился к Тарсу Таркасу, и скоро мы оба начали подъем по высокой лестнице. Тарс Таркас шел впереди; когда я достиг перекладин, то втащил лестницу и передал моему товарищу. Он прошел около ста футов и закрепил ее между одной из перекладин и внутренней стеной ствола. Я вынимал за собой нижние перекладины, отрезая преследователям путь. Позже мы узнали, что наша предосторожность помогла избежать ужасной участи.

Когда мы достигли верхнего отверстия, Тарс Таркас отошел в сторону и пропустил меня вперед. Из-за меньшего веса и большей ловкости я лучше приспособлен для ходьбы по опасно качающемуся суку.

Сук поднимался под небольшим углом к скале. Я видел, что он расположен чуть выше узкого выступа скалы, который вел в пещеру.

Когда я дошел до конца ветки, она прогнулась под моей тяжестью. Я осторожно начал раскачиваться, пока сук не провис до уровня выступа в двух футах от него.

В пятистах футах подо мной лежал ярко-красный ковер долины; надо мной возвышалась сверкающая стена неприступных утесов!

Пещера вполне годилась для укрытия. Поэтому я вернулся к дереву за Тарсом Таркасом.

Мы начали осторожно пробираться по качающемуся суку, но когда вдвоем дошли до конца, то оказалось, что ветка прогнулась слишком сильно, и вход в пещеру очутился так высоко, что мы не смогли до него дотянуться.

Тогда решили, что Тарс Таркас вернется назад, оставив мне длинный ремень. Когда ветка поднимется до нужного уровня, я войду в пещеру и втащу приятеля за собой.

План наш вполне удался, и вскоре мы стояли на краю узкого выступа, образующего как бы балкон, а перед нами расстилался великолепный вид на долину.

Насколько хватало глаз, роскошные леса и ярко-красные поля окаймляли спокойное море как чудовищная стража, возвышались искрящиеся скалы. На мгновение нам показалось, что среди качающихся вершин далеких деревьев возвышается блестевший на солнце позолоченный купол. Но вскоре мы решили, что это галлюцинация, вызванная жаждой отыскать жилье культурных людей в этой прекрасной и грозной местности.

Под нами на берегу реки большие белые обезьяны пожирали останки павших товарищей Тарса Таркаса, а огромное стадо растительных людей паслось на лугу, траву которого подрезало лучше всякой косилки.

Зная, что нападения со стороны дерева не случится, мы решили исследовать пещеру. Полагали, что она – продолжение той дороги, которую мы уже прошли. Одни боги знали, куда вел этот путь, но нам хотелось уйти подальше от долины ужасов.

Впереди мы увидели туннель, пробитый в массивной скале. Он имел двадцать футов вышины и около пяти ширины. Потолок был сводчатый. У нас не было света, и мы ощупью пробирались вперед во мраке, который сгущался с каждым шагом. Тарс Таркас держался за одну стену, а я за другую, мы сцепили руки, чтобы не разойтись в ответвления и не затеряться в каком-нибудь запутанном лабиринте переходов.

Как долго мы шли, я не знаю, но уперлись в стену. Она казалась перегородкой не из скальной массы, а из какого-то другого материала, на ощупь вроде твердого дерева.

Я молча ощупывал в темноте поверхность стены и наткнулся на кнопку, которая на Марсе обыкновенно заменяет наши дверные ручки.

Осторожно нажал и с удовольствием заметил, что дверь медленно открылась. Перед нами появилось тускло освещенное помещение, насколько мы могли видеть, пустое.

Я молча распахнул дверь и шагнул в комнату. Тарс Таркас последовал за мной. С минуту мы стояли молча, озираясь, как вдруг легкий шум позади заставил меня оглянуться. К моему изумлению, дверь с легким стуком захлопнулась, как бы закрытая невидимой рукой.

Немедленно подскочил я к двери, чтобы открыть ее снова. В жутком движении створки и в напряженном тяжелом безмолвии комнаты было что-то угрожающее и зловещее. Напрасно мои пальцы царапали дверь, напрасно глаза искали кнопку, чтобы отворить, – дверь не поддавалась. И внезапно в пустой комнате, скрытой в недрах золотой скалы, прозвучал жестокий и издевательский смех.

3. Таинственная комната

Мы долго стояли в напряженном ожидании. Смех давно перестал звучать, ни один звук не нарушал молчания, и ничто не шелохнулось. Наконец Тарс Таркас засмеялся, как смеются люди его породы в присутствии чего-нибудь страшного и угрожающего.

Сколько раз я видел, как они надрывались от безумного хохота при виде смертельной агонии женщин и маленьких детей, погибающих на арене во время адских марсианских празднеств – великих зрелищ!

Я взглянул на тарка с улыбкой на губах. Правда, лучше было улыбаться, чем дрожать от страха.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил я. – Где мы, черт побери?

Он изумленно взглянул на меня.

– Где мы? – повторил он. – Разве ты не знаешь, где мы находимся?

– Я знаю только, что я на Барсуме, да и то никогда бы не догадался, если бы не встретил тебя и больших белых обезьян, потому что все, что я видел сегодня, очень мало похоже на тот милый Барсум, каким я помню его десять лет назад. Нет, Тарс Таркас, я не знаю, где мы!

– Где же ты был с того дня, когда открыл тяжелые двери атмосферной фабрики, где смотритель умер и все машины