Кроме того, Фридрих II почтил супругу Констанцию весьма значительным символом: положил ей в могилу свою собственную корону.

Эмоциональное отчуждение от двух других жен поражает. До Фридриха императоры упоминались вместе с супругами в качестве издателей во всех грамотах. Так было с императором Оттоном II и его супругой Феофано, императором Генрихом II (1002—1024 гг.) и его женой Кунигундой из Лютцельбурга (ум. в 1033 г.), императором Фридрихом Барбароссой и его женой Беатрисой Бургундской. Да еще отец Фридриха II, Генрих VI, и его жена Констанция вместе названы в грамотах об учреждениях и предоставлениях. При Фридрихе II традиция правителей представлять императора и императрицу как нечто единое исчезает.

Правда, существовали и особенные любовные отношения, как, например, с маркграфиней Бианкой Ланчия (1210—1235гг.); ее связь с императором началась в 1227 году. Очевидно, в данном случае речь шла о глубокой связи: в годах с 1227 по 1234-й, когда он с ней жил, нет достоверных сведений об отношениях с другими женщинами. Между 1233 и 1234 годами император заключил с Бианкой брак «аrticulo mortis»,[24] призванный узаконить детей от этой связи: Констанцию, впоследствии императрицу Никеи, Манфреда, впоследствии короля Сицилии, и еще одну дочь, Виоланту, впоследствии графиню Казерта. Брак, заключенный незадолго до кончины Бианки, свершился из соображений полезности: императору крайне важно иметь большое число потомков, обладающих правом наследования трона.

Нам известно о еще совсем ранней его связи с дочерью сицилийского графа: в 1212 году она родила Фридриху II сына по имени Фридрих Петторано. Но тот не снискал ни расположения, ни любви отца, незаконно лишившего сына значительного материнского наследства. Среди женщин, находившихся в любовных отношениях с императором, мы встречаем швабскую аристократку по имени Адельхайд, в которой подозреваем дочь Конрада фон Урслингена, герцога Сполето. Она наверняка являлась одной из дочерей герцогской пары Урслинген — Сполето, в чьей семье Фридрих провел первые три года своей жизни.

Он находил себе подруг в семейном кругу своей ранней юности, не щадя и окружавшее его придворное общество. Манна, племянница архиепископа Мессинского, забеременела от него и родила сына, графа Рихарда ди Теате, ставшего впоследствии генеральным викарием марки и Сполето.

Сын от подруги по детским играм Адельхайд из дома Урслингенов, Хайнц, позднее король Энцио, был особенно люб сердцу отца.

От связи с Марией (Матильдой) Антиохийской остался сын Фридрих Антиохийский; позднее мы встречаем его как генерального викария марки, а также Тосканы, Подесты и Флоренции.

Дом маркграфов Ланчия Фридрих осчастливил дважды. До связи с Бианкой Ланчия он имел отношения с одной из ее родственниц, возможно, с одной из сестер Бианки. Она родила ему дочь Сельваджию, вышедшую замуж за тирана Эццелино ди Романо.

Вспомним также, как в Бриндизи в ноябре 1225 года, в брачную ночь, он соблазнил одну из родственниц или сопровождающих дам своей жены Изабеллы (Иоланты) де Бриенн. Она родила дочь Бианкафиоре (Бланшфлер), жившую и умершую монахиней-доминиканкой.

Из сицилийских преданий нам известно имя Рутины (Рукины) де Вольвезользен, скорее всего эта же женщина звалась Рикиной фон Вольфсёден; она родила ему дочь Маргариту. Маргарита вышла замуж за Фому ди Аквино, графа Ачерра, родственника святого Фомы Аквинского.

Всплывают имена и других детей — Герарда, Иорданеса (Джордано), Эммы и Иоанны, чьи матери неизвестны. Но возможно, это имена мертворожденных детей от законных браков.

Однако сексуальные устремления Штауфена не ограничивались отношениями с вышеперечисленными женщинами, происходившими из благородного сословия. Имели место и мимолетные встречи; вспомним также его интерес к прекрасным сарацинкам из Лючеры.

Забавно читать, как император в письмах требует от сыновей, Генриха (VII) и Конрада VI, блюсти добродетель и нравственность.

Прежде чем покинуть Германию в 1236 году, император оказал особые почести одной женщине: святой Елизавете Тюрингской, покойной жене его родственника, ландграфа Людвига IV Тюрингского, умершего в крестовом походе близ Отранто. Он присутствовал при канонизации святой и почтил ее останки собственной короной. Участие Фридриха удостоверено его собственным письмом к генералу ордена францисканцев.

Какую цель преследовал Фридрих, преклоняясь перед святой женщиной? Принимая во внимание события его жизни, в благочестие императора поверить трудно. Скорее всего объяснять поведение Фридриха следует политическими и утилитарными мотивами.

Он хотел прилюдно показать себя в образе доброго католического князя перед предстоящим ему военным походом против Ломбардии, зная наверняка — война принесет ему значительные осложнения в отношениях с папой и церковью.

15 августа 1235 года Фридрих провел блестящее мероприятие: рейхстаг в Майнце, где объявил мир по всей империи.

Еще были свежи воспоминания об императорском придворном совете Фридриха Барбароссы в Майнце в 1184 году. Там император праздновал посвящение в рыцари сыновей, короля Генриха и герцога Фридриха, на «празднике несравненных». Событие, ставшее блестящей демонстрацией средневекового рыцарского сословия.

Четыре года спустя, в 1188 году, и опять в Майнце император Фридрих Барбаросса показал широту и размах рыцарского мира, его готовность взять в руки крест, чтобы как «miles Christi»[25] освободить Святую землю. «Советом Иисуса Христа» назвали тот день, когда германское рыцарство приветствовало крестовый поход.

На придворном совете императора Фридриха II в 1235 году в центре внимания находился его бог — закон. Фридрих провозгласил мир по всей империи.

Закон о мире Фридрих начал с оправдания жестокого приговора сыну Генриху (VII). Свою собственную растерянность он оформил в виде закона. В этом человеке все становилось публичным, не было абсолютно ничего личного, чего он не поднял бы до уровня государственного документа. Будь то соитие с законной супругой — «цезарь производит сына» или смерть упрятанных в сарацинских женских покоях жен — все становилось спектаклем. Послушаем же речь Фридриха о мире в империи: «Если какой-нибудь сын изгоняет отца из его замка или другого владения, или сжигает и грабит, или присягает против своего отца его врагам, посягая на его честь, или разоряет отца… (такой) сын должен лишиться и собственности, и жизни, и движимого имущества, и всего наследного имущества отца и матери на вечные времена, чтобы ни судья, ни отец не могли ему помочь». И еще раз император подтверждает: «…Сын, покушавшийся на жизнь отца или преступно на него нападавший…» Мы приводим формулу проклятия на средневерхненемецком: «…тот самый (сын) становится бесправным на вечные времена, так чтобы он никогда не смог вновь получить права».

Самым важным в Майнцском всеобщем мире является не столько его содержание, сколько то, что впервые в истории закон был провозглашен и письменно изложен на немецком языке.