– А, спасибо, – кивнула я. Пирог меня совсем не волновал.

– Вы ведь хотите сбежать, правильно я поняла?

– Очень правильно, – кивнула я. Сбежать! Кто бы мог подумать, что я буду пытаться отсюда сбежать.

– А почему вам надо сбегать? Только потому, что муж вас не пускает. Так? – словно уточняя условия задачи, докапывалась до меня Елена.

– Так, – болванчиком кивала я.

– Это выражается в исчезновении документов. А в чем еще? – продолжала неведомый допрос она.

– Ну… Он никуда меня не пускает. Не дает мне звонить друзьям и… и не делает мне гринкарту, чтобы я не могла устроиться на работу. Наличных у меня ни цента.

– А кредитка? Общий счет?

– Какой счет? – уже во второй раз меня спрашивали про общий счет, а я ни сном, ни духом.

– У вас должен быть общий счет на домашние расходы. Его нет, – утвердительно заявила она.

– Нет, – развела руками я. – Ничего нет. И медицинской страховки нет.

– Нормально, – кивнула с удовлетворением Елена. – Сколько вы здесь?

– С января, – я принялась загибать пальцы, – восемь месяцев копейка в копейку. Я прилетела двадцать первого января, а сегодня двадцать третье сентября.

– И восемь месяцев вы сидите дома, а ваш супруг прячет от вас документы и не делает гринкарту? – уточнила она.

– Точно так, – ответила я. Интересно, что теперь с этими вопиющими фактами предпринять?

– А он заставлял вас что-нибудь делать? К чему-нибудь принуждает? – я начала уяснять логику ее мыслей, но не нащупывала никаких оснований для прилюдного линчевания Лайона. Мужик как мужик, хотел от меня того же, что и все.

– Ну, в принципе, только то, что обязана делать жена, – пояснила я. – Мыть полы, готовить по кулинарной книге, убирать, стирать. Экономить. Спать с ним. Все как у всех.

– Ладно, думаю, этого достаточно. Вам никогда не приходило в голову, что все это – нарушение прав личности? – деловито уточнила она.

– Даже не знаю, – усомнилась я. – Мытье полов? Конечно, каждый день мыть полы – и правда нарушение прав человека, но вряд ли где-то есть подходящая статья. А… Вот то, что он меня ко врачу не вез – это да, нарушение. А остального добра во всякой семье полные телеги.

– С чего вы взяли? Это в России мужики женятся, чтобы сэкономить на домработницах и исключить угрозу раннего простатита, а мы в Америке, где свадьба – акт любви, при котором права должны соблюдаться с удвоенной… а что про врачей? – вдруг осеклась она.

– А вам не рассказывали? – удивилась я. Римка, уж если берется что-то доводить до сведения, на полдороге не останавливается. Хотя, стоимость сплетен по тарифу международной телефонной связи могла научить ее, что молчание – золото.

– Ничего не рассказывали. Сказали, что вам денег не дают на перелет, – покачала головой Елена. Она в задумчивости дожевывала уже третий кусман чизкейка и все более нравилась мне.

– Ага, – приготовилась рассказывать я. – Он же не делал мне документов. И страховку не покупал. Все говорил, что потом – потом. Вот мы и пропустили, что я забеременела. Месячные и так были нерегулярные. И он…

– А он не готовил вас к беременности? – переспросила она. И, достав из емкой стильной сумки миниатюрный карманный компьютер, стала что-то в него вписывать стилусом.

– А что там готовить? – удивилась я. – Вот когда я похудела, он засуетился. Начал чаями меня поить, апельсинов принес.

– Героический поступок, – зацокала языком Зотова. – А что, вы так сильно похудели?

– Ну, да, в общем. На семнадцать килограмм.

– Ничего себе, – присвистнула она и осмотрела меня с новым интересом. Я приосанилась.

– Но это скорее связано с депрессией после нападения, – тарахтела я.

– С чем? – закашлялась и отставила остатки пирога Елена.

– Ну, с избиением. Когда я поругалась и ушла из дома, на меня напали негритянские подростки, – пояснила я. Елена таращилась на меня глазами обалдевшей черепахи Тартиллы.

– И Лайон вас отпустил? Одну?

– А что? Я сама ушла, – попыталась заступиться за Лайона я. А то по Елениному он вообще выйдет окончательным подлецом.

– Так. Достаточно. Мне надо подумать, – задумчиво поднялась со стула Елена. Адвокатский процессор начал прилаживать мои россказни к действующему законодательству.

– А как же билет? – засуетилась я. Меня не волновали проблемы этичности. Все это, в конце концов, прошлое. А в настоящем я спешу забыть все это как страшный сон. Самолет и мягкая посадка в Шереметьево – вот все, что надо для моего счастья.

– Насчет билета подождем. Надо узнать, где ваш паспорт, по мнению мужа. Аккуратно спросите его об этом.

– Ага, а он мне также аккуратно в лоб залепит и запрет в подвале.

– Он вас БИЛ? – замерла адвокатша. Я запаниковала. Совершенно незачем афишировать историю, в которой у меня самой рыльце в пушку. С другой стороны надо же как-то заставить Лайона отдать документы. Эх, ладно. Потом пойду свечку в кастеле поставлю. Хотя, католическое благоволение, как я понимаю, на православных не распространяется.

– Ну, один раз только ударил. Когда у меня выкидыш случился, – сдала Лайона с потрохами я. – Но я сама виновата. Вернее, мы оба…

– ВЫКИДЫШ? – окончательно обалдела Елена. – Отчего?

– Ну. От этого. От удара.

– А куда он ударил?

– Куда пришлось, – отвела глаза я. Весь мой вид был как у Карлсона. А я чего, я ничего. Мы просто тут плюшками баловались.

– В живот? – пригвоздила меня Елена.

– В том числе, – огорченно кивнула я.

– И последнее. Хотя это было бы уж слишком хорошо. Это где-нибудь зафиксировано? Хотя о чем я. Он бы вам не дал и до полицейского участка добраться, – беседовала сама с собой Елена.

– Не дал бы, – согласилась я. – Но в больнице ко мне приходил некто Дональд Карстен. Он записывал мои показания. А я была дико зла и показала там гадостей полный протокол. И про удар, и про синяки. И про выкидыш, как долго меня Лайон не вез к врачу. Он все записал и, наверное, подшил отчет к медицинской карте. Но это всего-навсего мои показания. Они даже ничем не подтверждены.

– Почему? Медицинский осмотр был? – Елена снова начала копаться в своем компьютере.

– Был. А можно Лайона всем этим пугнуть и потребовать, чтобы он вернул паспорт? – вдруг задумалась я. – И может даже, пусть перелет оплатит.

– Все можно, – в полной прострации ответила Елена. – Я вернусь через несколько дней. Может, через неделю. А пока мы с вами тут жучка поставим. Пусть пишет ваши разговоры.

– Зачем? – опешила я. – Это уж слишком.

– Вы попросите отдать вам паспорт. В этой комнате. И вообще пусть все разговоры будут идти в этой комнате.