Сплетничать в новой компании не представлялось возможным, беседа не клеилась, желудок мой наконец успокоился, и я вполголоса затянула рыбацкую песенку, под которую мы с братьями мерно работали веслами в тихих прибрежных водах острова Саламандер. Синьор Гаруди, гвардейский капитан, радостно на меня посмотрел, узнав мелодию, и поддержал глубоким баритоном. Мы пели про море и звезды и о том, что жизнь прекрасна, если она на море и под звездами. Это был дуэт, каждый новый куплет начинался чуть выше предыдущего, и вскоре песня превратилась в забавную игру, где мужской и женский голос состязались в чистоте звука. Наконец капитан сдался, отметив поражение поклоном:

– Великолепно, донна догаресса, вы можете дать фору всем аквадоратским певицам.

Смутившись, я стала отбивать ладонью ритм и напела первые такты залихватской баркаролы. И вскоре наше веселое пение разнеслось над водами канала.

Меня немного встревожил испытующий взгляд, которым наградила меня Голубка. В нем были чистейшая ненависть и удивление. Кажется, я только что легкомысленно открыла свои карты, припрятанные для экзамена по музыке. Ну ничего, скоро синьорине Паоле будет не до козней, тишайший Чезаре должен ее отвлечь. И, ощутив себя натуральной интриганкой, я повеселела.

Гвардейцы направили гондолу в обход островных причалов, так что до берега предстояло брести по мелководью. Синьору Дундели до суши понесли на руках, что вызвало возмущенное бормотание Мауры.

Я же воды не боялась. Спрыгнула за борт в числе первых и прошлепала к пляжу, придерживая подол. Солнце начинало припекать, и гвардейцы первым делом установили тент, забив прямо в песок дюжину деревянных колышков. Сестра Аннунциата погрузила к нам на гондолу также уйму всяческой утвари и даже вязанку дров, чтоб мы не тратили времени на поиск растопки. Капитан Гаруди организовал гвардейцев выкладывать очаг, предложив ученицам укрыться в теньке на подушках. Математичка, прикончившая свою бутылочку, с удовольствием на них растянулась. Мне стало скучно, и я предложила фрейлинам прогуляться в глубь острова.

Слово «в глубь» я выделила интонацией. И подруги с готовностью согласились. Маски и плащи мы оставили на пляже.

– Директриса выбрала для пикника отдаленное местечко, – заметила Маура, поднимаясь за мной по крутому склону. – Ты уже улавливаешь эманации?

– Не уверена, – ответила я. – Может, в голове шумит от выпитого вина.

Карла не говорила ничего, кажется, еще не остыла от утренней ссоры.

С высоты берега уже были видны две приближающиеся к острову школьные гондолы, и мы приветственно помахали им руками.

– Поторопись, – велела командирша. – Минут через двадцать нужно вернуться.

– Сейчас мы определим направление, – кивнула я. – После полудня, когда все будут расслаблены от вкусной еды и свежего воздуха, мы вернемся.

– Ни к чему проговаривать и без того понятное. Молчи и сосредоточься.

Мы как раз огибали скальные пласты, выдающиеся над водой подобно носу корабля.

– Здесь.

Донна да Риальто опасливо выглянула за уступ:

– Ты разобьешься.

– Нет, я прыгала и с большей высоты.

– Прыгнуть – это полдела, – проговорила Карла. – Как ты заберешься обратно по отвесному камню?

Это и правда было проблемой.

– Я вижу премиленькую лагуну внизу. – Маура достала из сумочки подзорную трубку и смотрела в нее с видом отважного корсара. – Там полоска пляжа и пологое дно.

– Значит, мне придется плыть от лагуны к подножию, здесь я ощущаю зов… – начала я.

– Сделаем иначе, – перебила меня Карла. – Не будем терять время. Прыгнешь отсюда и найдешь своего кракена, Панеттоне с твоей одеждой спустится берегом и будет ждать тебя внизу.

– А ты?

– Я останусь с прочими ученицами, чтоб повести погоню по ложному следу, если она вдруг возникнет. Давайте найдем безопасный спуск для Мауры.

– Какая погоня? – с нотками высокомерия вопросила я. – Рагацце, я подготовила «Нобиле-колледже» такое развлечение, что о моем существовании все забудут.

Тропинка, петляющая меж кустов дрока, была признана нами безопасной.

– Тишайший Муэрто? – переспросила донна да Риальто, выслушав поток моего хвастовства. – Ты пригласила его на пикник?

– Мне нужно выбить из гонки Паолу.

– И ты готова поменяться? Мужа на титул первой ученицы?

– Именно. Правда выгодный обмен? Готова поспорить…

– Ставлю свой кинжал против поцелуя, что Чезаре сюда сегодня не приплывет.

Это проговорила Карла. Я приподняла брови:

– Давай уточним, любезная Галка. Не то чтобы я не была уверенна в выигрыше, но на кой тебе со мной целоваться?

– Мне? – Донна Маламоко рассмеялась. – О нет, аквадоратская Львица, если ты проиграешь, ты поцелуешь того синьора, на которого я тебе укажу, и тогда, когда мне будет угодно, без проволочек, выражения неудовольствия, а со страстью.

– Два кинжала, они ведь у тебя парные.

– Хорошо. Пари?

– Пари! – Я пожала протянутую руку и кивнула Мауре. – Разбей!

Дурочка Таккола, она воображает, что знает своего кузена. Как же, не приплывет он. Примчится на веслах страсти как миленький, другого шанса повидаться с его помокомской розой у него не будет. Вот нарочно задержусь на пляже, чтобы посмотреть, как с монашки спадет притворная скромность и какими горящими глазами стронцо Чезаре будет обшаривать ее лицо. Хотя нет, лучший момент будет как раз во время прибытия тишайшего. Интересно, он воспользуется «Бучинторо»? Это было бы просто великолепно! Золотая галера выглядит столь внушительно, что даже маркизете Сальваторе придется прикусить язычок. Ах, еще бы парчовое одеяние и рогатая шапка…

Обратную дорогу мы болтали без умолку. Карла остыла, я радовалась ее дружелюбию, а Маура и без того обладала самым легким и веселым характером из нас троих. Ей, чтоб быть счастливой, многого не требовалось.

В наше отсутствие на пляже установили еще один тент, под которым расстелили скатерть. Командовала теперь сестра Аннунциата, и капитан подчинялся ей беспрекословно. В каменном ложе очага пылал огонь, на вертеле над ним жарилась рыба, в котелке тушились овощи. Кто-то из девушек предложил играть в мяч, и скоро стайка босоногих синьорин носилась по песку, хохоча и перекрикиваясь.

Директриса взглянула на меня со значением, я кивнула в ответ и устремила свой взор на море. Супруг изволил задерживаться.

Мы откушали, гвардейцев тоже пригласили к столу, но тем было не до еды. К обилию девичьего интереса служба во дворце их явно не подготовила. Страстные взгляды, хихиканья, как будто случайно приоткрытая щиколотка – все шло в ход, все, кроме прямого разговора. Уж за этим сестра Аннунциата следила как коршун, прочее же было не в ее власти.