Пережидая аплодисменты, брат Грифон раскланивался.

– Колдуны!

– Да! – ответила братия.

– Вампиры!

– Да! Особенно они.

– Однако, – пробормотал экселленсе.

– Русалки и прочие нелюди!

– Да, да, да!

– Им здесь не место! Брат Клест, вам слово.

Названый заговорщик приосанился.

– Нами составлено тайное обращение к тишайшему Муэрто с требованием изгнать из столицы вампирский клан Мадичи, который, как нам известно, неожиданно воспрянул ото сна.

Брат Воробей поднял указательный палец, прося слова:

– Ужасный князь является почетным гражданином Аквадораты уже более двух сотен лет, дож не станет лишать его звания, основываясь на анонимном доносе.

Клест согласно кивнул:

– Если донос будет один…

Но Воробей его перебил:

– Да хоть сто! Пока вампиры не прольют кровь, их положение неколебимо.

– Прольют? – пробормотал экселленсе. – Как будто не изобрели салфеток, как будто мы какие-то дикари.

– Брат Ворон, – обратился к нему председатель. – Если вы хотите высказаться, для начала надо поднять вверх палец.

Сквозь прорези маски князь осмотрел персты брата Грифона и, видимо, решил с членовредительством повременить. Он поднял руку:

– Доносы – это прекрасно, братья. Капля камень точит, рано или поздно мы достигнем нашей великой цели, и вампирское гнездо будет разорено.

– Браво! – прокричали заговорщики.

– Однако, – поднял руку брат Каплун, – не будем забывать, что его серенити находится под влиянием своей супруги, которая, как мы подозреваем, тоже нелюдь.

– Неужели? – заинтересованно переспросил князь. – Донна догаресса вампир?

– Хуже, – вздохнул председатель, – она русалка.

Общество многоголосно ахнуло.

– Братие, – покровительственно сказал брат Клест, не забыв воздеть указующий перст к потолку, – спешу вас успокоить. Тишайший Муэрто сам пострадал от морских нелюдей, поэтому будет на нашей стороне.

– У нее нет хвоста, – проговорил кто-то вне очереди, за что был ошикан.

– Может, дражайший брат, – экселленсе руку поднял, – поведает нам подробности о страданиях его серенити?

Публика вопрос поддержала, и брат Клест, польщенный вниманием, уговаривать себя дольше не заставил:

– Мне известна причина, по которой синьор Чезаре Муэрто оставил пост адмирала торгового флота и вернулся в столицу, братие. И причина эта презанятна. За прохождение своих судов мимо острова Форкола наш будущий дож согласился быть плененным тамошними демоническими чудовищами.

– Форколские сирены? – пробормотал князь себе под нос. – Это действительно любопытно.

– Сорок дней Муэрто провел на острове, претерпевая пытки и…

– Да какие там пытки? – хихикнул брат Воробей, помахивая над головой ладонью. – Небось ублажал тамошних демониц с изрядным пылом.

– Да у них же хвосты!

Этот возглас тоже ошикали, понятно почему.

– Поговаривают, – брат Клест перешел на заговорщицкий тон, – что колдуньи лишили его способности к деторождению.

Со всех сторон раздались недоверчивые возгласы, но неожиданно руку поднял маэстро Дуриарти:

– Это очень похоже на правду. Мне известно абсолютно точно, что невозможность синьора Муэрто обзавестись наследником служила одним из поводов отдать за него голос на выборах дожа.

– Видите? – обрадовался Клест. – Неужели мужчина, столь пострадавший от рук мерзейших русалок, позволит одной из них диктовать свою волю Аквадорате?

Все согласились, что да, то есть нет, не позволит.

– А почему мы уверены, что донна догаресса русалка? – переспросил князь. – Мне правда любопытно, братие.

– Кому же еще под силу изгнать кракена? – ответил председатель вопросом. – Итак, его безмятежность вскорости пополнит наши ряды. А мы, драгоценные соратники, ему в этом поможем. Сейчас брат Воробей раздаст вам бумагу и перья, и мы напишем десяток доносов. Да не пугайтесь, сочинять ничего не придется, писать будете под диктовку.

– Надоело. – Князь распрямился, почти касаясь макушкой низкого потолка.

– Экселленсе, – ахнул Дуриарти.

Вампир медленно снял маску, улыбнулся острозубым ртом:

– Запомните, жалкие смертные: клан Мадичи поставлен в Аквадорате для защиты нашего безмятежного города от материковых вампиров. Мы соблюдаем договор, заключенный еще в те времена, когда Аквадората была россыпью крошечных островков лагуны. Мы – ночные господа, стражи города и борцы с нечистью. И это все, что вы запомните.

Глаза князя Лукрецио полыхнули алым, кукольник восторженно замычал.

– Сейчас, – продолжал экселленсе, – вы разойдетесь по своим домишкам, а наутро вспомните, что неожиданная инфлюэнца помешала вам посетить заседание Птичьего Совета.

Он говорил своим обычным шелестящим голосом, но каждое слово было отчетливо слышно.

– И да, донна Филомена Муэрто абсолютно точно не русалка.

– У нее нет хвоста!

Наконец фразу про хвосты никто не ошикал.

– Потому что у нее нет хвоста, – согласился вампир. – А теперь, жалкие смертные, быстрее бегите!

* * *

Грудь сдавило, будто на нее положили каменную плиту, потом сняли и опять положили. Желудок скрутило, я дернулась, извергая из себя соленое море.

– Дыши, Филомена.

Мокрые губы накрыли мой рот, и шарик воздуха оцарапал горло. Я закашлялась, открыла глаза. Чезаре хлопнул меня по щеке:

– Дыши!

Горло дернулось, фонтан воды окатил его серенити. Он не расстроился, схватил меня за плечи, переворачивая лицом вниз.

– Эдуардо, – вытошнила я еще немного, – он жив?

– Филомена! – Голос принадлежал Мауре, и носки именно ее туфелек маячили рядом. – Боже мой!

– Артуро! – закричал Чезаре. – У нее рана на голове, нести нельзя. Приведи галеру к этому пляжу.

– Я прекрасно дойду пешком.

Чикко стояла на песке прямо перед моим носом.

– Здесь слишком мелко, – говорил синьор Копальди издали. – Нам придется рискнуть и нести догарессу на руках.

– Я дойду сама.

– Нет! Подплыви на максимально возможное расстояние. Исполнять!

Меня перевернули.

– Филомена, ты можешь говорить? Ты меня узнаешь?

«Ну разумеется», – будто бы сказала я, но теперь мне стало понятно, что я на самом деле не издала ни звука. Попыталась кивнуть, шея хрустнула, в голове помутилось.