– Нет еще, – отозвался российский консул. – Решили сделать это вместе с вами.

Адмирал Микляев кивнул, наблюдая, как консул вставляет кассету в видеоплейер и включает телевизор. На экране не слишком четко сфокусированной любительской съемки было, однако, хорошо видно небольшое прогулочного типа судно, польский флаг развевается на его корме. Какие-то люди расхаживают по палубе, готовят водолазное снаряжение, некоторые облачаются в гидрокостюмы. Без дела стоит только один мужчина, высокий, моложавый, но с пухлым лицом и ранними залысинами. Выражение лица у него неприятное, а губы плотно сжаты. Этот высокий человек, по-видимому, самый главный, потому что все на судне, даже его капитан, так или иначе подчиняются его указаниям, хотя высокий человек не носит на себе никаких знаков различия и одет в самую заурядную рыбацкую штормовку, впрочем, как и все остальные.

– Эсбэшник, на сто процентов, – вполголоса проговорил российский консул. – С такими надменными рожами ходят только представители спецслужб…

– Значит, старлей Павлов все-таки попал в их лапы, – отозвался адмирал Микляев. – Какую-то крупную махинацию они там решили с ним разыграть, если столько предосторожностей…

– Вот Сережка! – вдруг сказала Наташа Павлова, впиваясь взглядом в экран.

Полундра, уже одетый в гидрокостюм, действительно появился в этот момент на палубе в сопровождении двух мордоворотов. Глянул на море вокруг, на солнце, лицо его чуть прояснилось.

– Боже мой, а что это у него на лице? – испуганно проговорила жена старлея Павлова. – Это, кажется, синяки, ссадины… Откуда?

– Следы побоев, – с тяжелым вздохом отозвался адмирал Микляев. – Да, несладко там ему приходится…

В это время на Полундру стали надевать акваланг и баллоны. Повели к борту для того, чтобы начать погружение.

– Боже мой, что от него хотят? – глядя на экран широко раскрытыми от страха глазами, сказала Наталья. – Почему эти люди хотят, чтобы он погружался под воду?

– А черт их знает, – отозвался кавторанг Карамышев. – Попробуй догадайся об их планах…

Снова воцарилось молчание. На телеэкране Полундра и двое водолазов сопровождения благополучно ушли под воду, вслед за ними потянулись электрические кабели и прочный, толстый шланг гидромонитора. Человек с начальственным видом показывал тем временем рукой как раз в сторону запечатлевшей их видеокамеры и говорил что-то капитану судна. Тот нахмурил брови, однако кивнул и пошел отдавать приказания.

– Засекли съемку, – прокомментировал происходящее адмирал Микляев. – Спускают шлюпку, чтобы отправиться в погоню.

– И карабины у них на борту, смотрите! – воскликнул кавторанг Карамышев. – Такие карабины гражданскому судну запрещено иметь на борту…

В этот момент камера заметалась из стороны в сторону, а затем изображение пропало, сменилось беготней прерывистых полос. Видеозапись кончилась.

– Послушайте, я сейчас вспомнил, – вдруг заговорил каперанг Колесниченко, – один наш сторожевик подходил к этому самому судну, осматривал его.

– И что? – спросил вице-адмирал Микляев.

– Так этот сторожевик был с Балтийского флота, мне не докладывался… Я это сам чисто случайно видел, как он к ним подходил…

– Но если что-нибудь подозрительное было бы обнаружено, то они доложили бы командованию объединенной группировки, – заметил кавторанг Карамышев. – И если не доложили, значит, ничего там не нашли.

– А эта кассета не может быть подделкой? – вдруг спросил адмирал Микляев. – Я имею в виду, не может ли этот Станислав Климкович быть провокатором польской СБ?

– После того, как он сам погиб? – с сомнением покачал головой консул. – Почерк службы бязьпеки, это однозначно. Сбить автомашиной телефонную будку, когда Климкович как раз разговаривал с одним из наших сотрудников…

– Эта запись могла быть сделана только после официально объявленной гибели старлея Павлова, – сказал кавторанг Карамышев. – Судно под польским флагом, все вот эти постройки, такелаж, я знаю, что на нашем флоте нет ни одного такого корабля. А до нашего прихода в Гданьск Павлов на Балтике никогда не бывал, и похитили-то его практически в день прибытия… Прежде своего исчезновения он физически не мог оказаться ни на каком польском судне!

– Итак, значит, сообщение о гибели старлея Павлова – чистой воды фальшивка, устроенная польской службой безопасности, – подытожил адмирал Микляев. – Кстати, что они ответили по дипломатическим каналам на наш запрос?

– Да ничего путного, – отвечал консул. – Факт, что найденное тело вовсе не старлей Павлов, они со скрипом признали, но дальше этого дело не идет. Говорят, ваш офицер попросту дезертировал со службы, да еще и убил кого-то при этом. Почему мы должны за все это отвечать? Связь сотрудника польского военно-морского атташе с похитителями Натальи Павловой недоказуема, звонок из Мурманска в Польшу тем более, все протоколы технических служб – русская фальшивка. И все в таком роде. Вот, сами убедитесь, что пишут их газеты!

Он взял со своего стола последнюю польскую газету, стал читать, медленно на ходу переводя с польского на русский:

– «Российская сторона лишь на словах добивается мира и добрососедства. А на деле же против них. Иначе никак не объяснить те наглые, оскорбительные высказывания, что позволил себе публично сделать один из высших флотских чинов на недавней пресс-конференции в Гданьске. Русские сами устроили эту провокацию, прошедшую, однако, не совсем по их сценарию, их провокатор сбежал или погиб. И теперь они пытаются свалить всю вину на нас. Но им это не удастся!»

Адмирал Микляев сидел, нахмурив брови и нервно сжимая кулаки. Складывая газету, консул, заметив его состояние, пожал плечами.

– Не берите в голову. В дипломатии это нормальный прием: политики говорят двусмысленностями и ничего не значащими фразами, журналисты, как уличные шавки, тявкают на ветер, выдвигая самые нелепые предположения, которые, однако, подаются как достоверные факты. Информационная война идет полным ходом.

– Ну тогда наша кассета будет в этой войне миной замедленного действия! – жестко заметил адмирал. – Причем такой миной, эхо от взрыва которой будет далеко слышно.

– Контрразведка флота уже разрабатывает план, как использовать в наших целях эту кассету.

– Кстати, – адмирал Микляев повернулся к консулу. – Этот Станислав Климкович успел получить польское гражданство. Или нет?

– Нет еще, – был ответ. – Месяц ему оставалось ждать…

– Значит, формально он до последнего времени оставался гражданином России?

– Конечно! – отвечал консул. – Отказа от российского гражданства с его стороны не было.

– Значит, это чудесный повод сделать польской стороне запрос о судьбе российского гражданина, – сказал адмирал. – Посмотрим, какую они рожу скорчат, когда мы потребуем расследовать и его гибель!

Две автомашины, микроавтобус и небольшой грузовичок, свернули на боковую, мало наезженную дорогу, стали медленно продвигаться вперед, пока фары следовавшего впереди микроавтобуса не выхватили из темноты две стоящие с потушенными огнями машины, небольшой грузовик и легковушку. Сидевший за рулем микроавтобуса Фриц напрягся было, но, заметив в стороне крест одинокой придорожной могилы, несколько успокоился, остановил машину.