– Испугались мы за ее безопасность, вот и решили отправить обратно на родину.

– Понятно, – со вздохом отвечал Павлов. – Никакой уверенности не было, что все обойдется…

Они снова немного помолчали.

– Но ничего, – ободряюще хлопая по плечу своего подчиненного, сказал командир судна. – Главное, домой возвращаемся. Ты там тоже хорошо поработал, весь их гнусный замысел расстроил. Мне адмирал рассказывал… Наши дипломаты, не будь дураки, весь этот инцидент ухитрились использовать сполна, поляки чуть ли не на коленях ползали, только бы все подробности не просочились в печать. Готовы были идти на любые уступки по калининградской проблеме. Даже военно-морского атташе согласились отозвать в Варшаву. Представляешь?

Полундра молча кивнул.

– Микляев мне сказал, – продолжал командир, – что непременно тебя к награде представит за проявленное мужество и героизм. Орден, говорит, не обещаю, но благодарность от командования и еще одну звездочку на погоны – это точно.

– Ну и хорошо, – как-то довольно безучастно отозвался старлей. – Дадут, что дадут. Главное, живой и здоровый возвращаюсь…

– Ну, не буду тебе мешать, – усмехнувшись, сказал командир, понимая состояние своего подчиненного. – Пойду займусь своими делами…

Оставшись один, старлей еще долго смотрел на бирюзовую поверхность моря и прозрачно-голубое небо над ним. Потом вдруг, словно что-то вспомнив, полез во внутренний карман кителя, вытащил оттуда фотографию своей жены, некоторое время созерцал ее приветливо улыбающееся лицо.

– Ну, вот видишь, – вполголоса сказал он, обращаясь к фотографии. – Я возвращаюсь домой… А ты говорила, что со мной может что-то случиться!

Чайки с криком носились над бирюзовым простором.

Русские корабли возвращались домой.