— Если уж на то пошло, — дерзко ответил молодой человек, — где ваша мантия? И в каком вы колледже?

Когда от тридцать второго дня рождения тебя отделяют лишь несколько месяцев, такой вопрос кажется лестным. Гарриет рассмеялась:

— Милый юноша, вы принимаете меня за студентку?

— Дон! Женщина-дон! Господи, смилуйся! — воскликнул молодой человек, чьи чувства явно были подогреты спиртным, хотя и в меру.

— Ну? — сказала Гарриет.

— Я вам не верю, — ответил молодой человек, рассматривая ее лицо так внимательно, как это только было возможно в неверном свете луны. — Быть не может. Слишком молоды. Слишком прелестны. Слишком хорошее чувство юмора.

— Слишком хорошее, чтобы вас отпустить. И совсем никакого, когда дело касается вторжения в колледж.

— Слушайте, мне правда страшно стыдно за свое легкомыслие и все такое, — сказал молодой человек. — Но мы не делали ничего плохого. Ей-богу. Я бы просто выиграл пари и пошел себе дальше. Ну будьте другом, вы ведь не ректор и не декан, их я знаю в лицо. Вы не можете просто забыть, что меня видели?

— Все это очень хорошо, — сказала Гарриет, — но мы не можем допускать ничего подобного. Вы сами должны это понимать.

— Я понимаю! — воскликнул молодой человек. — Абсолютно! Точно! Идиотская затея. Можно бог знает что подумать. — Он поморщился и приподнял ногу, чтобы потереть поврежденную лодыжку. — Но когда перед тобой такая соблазнительная стена…

— Вот как? И в чем же соблазн? Пойдемте, покажите мне! — Несмотря на его возражения, Гарриет твердо повела его к ректорской калитке. — Так, вижу, пары кирпичей не хватает. Отличная опора для ноги. Можно подумать, их вынули нарочно, да? И такое удобное дерево в профессорском саду. Надо сказать казначею. Вы хорошо знакомы с этим лазом, молодой человек?

— Я знаю, что он существует, — признался пленник. — Но послушайте, мы же не то что лезли специально к кому-то, ничего такого.

— Надеюсь, — сказала Гарриет.

— Нет, мы были сами по себе, — с энтузиазмом объяснял юноша. — Никого больше тут не было. Господи, конечно же нет. И послушайте, ужасно болит нога, и нас все равно накажут, дорогая, добрая леди…

В этот момент с другой стороны стены раздался громкий стон. Лицо молодого человека отразило мучительную тревогу.

— Что это? — спросила Гарриет.

— Не знаю, — сказал молодой человек.

Стон повторился. Гарриет твердо взяла ночного гостя за плечо и повела к ректорскому входу.

— Но послушайте, — сказал молодой джентльмен, жалобно хромая рядом с ней. — Вы же не думаете… Пожалуйста, не надо думать…

— Я хочу посмотреть, что там такое.

Она отперла калитку, втащила за собой пленника и снова заперла засов. Под стеной, прямо под тем местом, где раньше сидел молодой человек, лежала скорченная фигурка, явно испытывающая острые мучения того или иного рода.

— Послушайте. — Молодой человек отбросил всякое притворство. — Мне правда страшно неудобно. Мы совершенно не думали… В смысле, не заметили. В смысле, ей не очень хорошо, а мы не заметили, понимаете.

— Девушка пьяна, — решительно сказала Гарриет.

В старые недобрые времена она видела слишком много молодых поэтов в подобном состоянии, чтобы с чем-нибудь спутать эти симптомы.

— Э-э… боюсь, так и есть, — признал молодой человек. — Роджерс смешивает слишком крепкие коктейли. Но послушайте, ничего страшного не случилось…

— Гм. Не кричите, — остановила его Гарриет. — В этом доме живет ректор.

— Боже, смилуйся, — сказал молодой человек во второй раз. — Вы не расскажете?

— Посмотрим, — сказала Гарриет. — На самом деле вам невероятно повезло. Я не дон, я просто временно живу в колледже. Так что я не связана правилами.

— Благослови вас бог! — горячо воскликнул юноша.

— Не торопитесь. Вам придется мне все рассказать. Как зовут девушку?

Больная издала еще один стон.

— О боже! — сказал студент.

— Не волнуйтесь, — отозвалась Гарриет, — ее сейчас вырвет.

Она подошла, чтобы осмотреть страдалицу.

— Ладно, можете хранить джентльменское молчание. Я ее знаю, ее фамилия Каттермол. А ваша?

— Помфрет. Из Квинса.

— А! — сказала Гарриет.

— Мы устроили кутеж в комнатах моего приятеля, — объяснил мистер Помфрет. — То есть сначала там была встреча, но потом получился кутеж. Но ничего дурного. Мисс Каттермол присоединилась к нам шутки ради. Ну, просто для смеха. Нас было довольно много, и слово за слово мы все хватили лишнего, и тут оказалось, что мисс Каттермол несколько не рассчитала свои силы. Так что мы ее растормошили, я и Роджерс, и…

— Понятно, — сказала Гарриет. — Не слишком красиво получилось, а?

— Ужас! — признался мистер Помфрет.

— У нее было разрешение на посещение встречи? А поздний пропуск?

— Не знаю, — огорченно ответил мистер Помфрет. — Боюсь, что… Понимаете, она не член общества…

— Какого общества?

— Которое проводило встречу. Я думаю, она пришла просто для забавы.

— Явилась без предупреждения? Тогда разрешения у нее, скорее всего, нет.

— Звучит серьезно, — сказал мистер Помфрет.

— Для нее серьезней некуда, — подтвердила Гарриет. — Вы-то, скорее всего, отделаетесь штрафом или колледжским арестом, но нам придется принять более строгие меры. Мир несправедлив, и приходится это учитывать, устанавливая правила.

— Я знаю, — сказал мистер Помфрет. — Мы на самом деле страшно запаниковали. Знаете, как трудно было ее тащить? — доверительно спросил он. — К счастью, надо было дойти только до этого конца длинной стены. Уф!

Он достал носовой платок и вытер лоб.

— Еще повезло, что вы все-таки не дон, — добавил он.

— Все это очень хорошо, но я старший член колледжа, и у меня есть определенная ответственность. Это недопустимо.

Она холодно оглядела несчастную мисс Каттермол, которая дошла до худшей стадии процесса.

— Мы не хотели ничего такого, — проговорил мистер Помфрет, отводя глаза. — Но что мы могли поделать? Вашего привратника не подкупишь, я как-то пробовал, — добавил он безыскусно.

— В самом деле? — сказала Гарриет. — Да, с Паджеттом шутки плохи. А был на вашей встрече кто-нибудь еще из Шрусбери?

— Да, мисс Флаксман и мисс Блейк. Но у них были обычные разрешения, и они ушли около одиннадцати. Так что там все в порядке.

— Им следовало увести с собой мисс Каттермол.