Когда его ладонь скользнула в то место, где сосредоточилось мое желание, я дернулась, но он не позволил отстраниться. Мягко, но настойчиво раздвинул влажные складочки, осторожно лаская пальцами. Я даже представить не могла, что когда-нибудь испытаю такую гамму эмоций. Уже не понимала, в каком пространстве и времени нахожусь. Подавалась навстречу дразнящим пальцам и недовольно захныкала, когда их не стало.

Колвин подмял меня под себя, накрыл губы поцелуем и медленно вошел с тихим стоном. Я выгнулась от мимолетной боли, вскрикнула, и он замер, чтобы спустя секунду продолжить медленные волнующие движения. Я сначала лежала, боясь пошевелиться, и привыкала к немного болезненным движениям, но потом внутри меня начала закручиваться тугая пружина желания. Я уже не могла не принимать участия, ловила ритм, зачем-то ускоряясь, пока еще не понимая, куда я спешу, и самое главное, не зная, что ждет меня в конце пути. А после меня накрыло с головой, я вцепилась ему в плечи, выгнулась дугой, прижимаясь все ближе, теряясь в новых чувствах, и, обессиленная, рухнула на влажные простыни. Колвин, тяжело дыша, упал сверху и уткнулся носом мне в плечо.

Отрезвление накатило как ушат холодной воды. Что же я натворила? Но заданный самой себе вопрос: «А жалею ли я?» – имел только один ответ: «Нет, ни капельки». Оно того стоило. Даже если эта ночь никогда не повторится.

– Вообще-то я пришла к тебе поговорить… – несчастно пискнула я, выбираясь из-под подозрительно довольного мужчины и скромненько кутаясь в покрывальце.

– Я заметил, – тихим, волнующим шепотом отозвался он и нагло укусил меня за плечо, обхватывая за талию и притягивая к себе. Закралось подозрение, что такими темпами поговорить не выйдет, поэтому я задергалась и немного отползла в сторону. На безопасное расстояние.

– Ну серьезно!

– Я тоже серьезно, – он опять сграбастал меня в объятия. – Ты ведь теперь понимаешь, что если завтра выиграешь отбор, это будет… мм… – он замялся, подбирая слова, – несколько невежливо по отношению ко всем?

– Ты ведь прекрасно знаешь, что я не выиграю завтра отбор. И дело не в вежливости, а в том, что Ленар – сомнительный приз.

– Ну, это понятно, – самодовольно заявил он. – Но я просто обязан предупредить. Вдруг решишь постараться.

– Нет. Не буду. Я изначально не собиралась, и ты в курсе. Всего, чего я хотела, я добилась.

– Это хорошо, – довольно заключил он и уткнулся носом мне в макушку.

– Я завтра провалю испытание и уйду, – тихо сказала я, пытаясь не разреветься.

– А кто тебе сказал, что я отпущу? – поинтересовался он, и я вдруг поняла, и правда не отпустит. Только вот… он так и не узнал, чья я сестра. А если узнает? Не поменяет ли свое мнение? Этого я не знала и признаться до завтра не могла. Осталась еще Милинария. День ничего не изменит.

– Вот ты завалишь испытание, и вечером мы с тобой все обсудим, – проговорил Колвин, а я подумала, что нам и правда есть о чем поговорить. Например, о том, что привело меня на отбор на самом деле. – А сейчас будем спать.

– Нет-нет! – всполошилась я. – Какое спать? Я пришла узнать, что с Георгом. А ты предлагаешь спать! Нет уж! Рассказывай.

Вообще я испытывала смущение, и правда предпочла бы уснуть или сбежать. Оба варианта были, безусловно, хороши. В случае варианта «сбежать», еще можно было бы поразмышлять над ситуацией. Но, как всегда, во мне победило любопытство, поэтому я и настаивала.

– Я очень надеюсь, что с Георгом все будет нормально, – мрачно заявил Колвин и откинулся на спину, заложив руки за голову. Тонкое покрывало сползло с груди и живота, заставив меня задержать дыхание. Он вообще не понимает, что творит? Или так хитро отвлекает мое внимание? Я не могла взгляда оторвать от сильного пресса и тонкой дорожки волос, теряющейся под смятым краем покрывала.

– Убийцу нашли? – Я упорно преодолевала соблазн и запрещала себе к нему прикасаться. Иначе разговора точно не выйдет, а мне надо узнать.

– Это Эстер, – без выражения отозвался он, но я не могла не заметить, как залегли складки возле губ.

Колвин хоть и хотел казаться безразличным, но ситуация его задела. Может, он не испытывал чувств к своей невесте (теперь уже, полагаю, точно бывшей), но, думаю, все же доверял, раз согласился на этот брак.

– Как? – Я была несколько обескуражена. Точнее, я подозревала герцогиню, но все равно оказалась не готова к такому повороту событий. – Ты очень расстроен?

– Я расстроен тем, что кровь Эстер не оказала того влияния, которое должна была бы.

– Георг не очнулся?

– Очнулся, но очень слаб. Такое впечатление, что не хватает какого-то элемента, но мы обязательно поймем, чего именно. Но не сегодня. Сегодня я не хочу об этом думать. Давай спать.

– Но он выживет?

– Теперь он совершенно точно выживет, даже если нам придется выкачать всю кровь герцогини, – серьезно заявил Колвин и, показывая, что разговор закончен, повернулся и натянул мне на голову одеяло. Я и сама понимала, пытать его дальше бессмысленно, поэтому прильнула к теплому боку и уснула, даже не подумав о том, что кто-то может меня застать здесь. Все равно я не собиралась участвовать в отборе. А Королева горячих новостей – я, и без меня ничего в печать не попадает. Или…

– Колвин? – позвала я, и он сонно и недовольно открыл глаза.

– Что?

– А заметка в газете?

– Это тоже Эстер, – буркнул он. – Она и правда думала, что Георг умер. Хотела укрепить свое положение, полагаю.

– Она созналась?

– Я ее не спрашивал. И не видел, и не хочу. Придется, конечно, но все это терпит до завтра.

– Ну а все эти тайны? Зачем было тем, кто был свидетелем происшествия, говорить о смерти Георга, а всех остальных держать в неведении? Опять же – отбор? К чему было его продолжать?

– Ты такая любопытная, Лара! Я ведь уже говорил об этом, – вздохнул он и, повернувшись ко мне, оперся на локоть.

– Не все, – уперлась я.

И он с тоской начал:

– Мы изначально знали, тот, кто пытался убить Георга, был где-то рядом. Даже если не в момент трагедии, то незадолго до нее. Именно поэтому мы постарались как можно более четко донести до убийцы, что его план удался. Еще одно покушение Георг бы точно не пережил. Убийца не рассчитал необходимую дозу магии. Я бы сказал, ориентировались на мой уровень силы. Поэтому Эстер изначально была под подозрением.

– Поэтому ты вернулся к ней?

– В случае реальной смерти Георга именно такого поведения от меня ждали. Я не мог разочаровать двор. И не мог вызвать сомнений у убийцы.

– А если бы…

– Лара, история не знает сослагательного наклонения. Зачем мысленно раз за разом совершать выбор, который нам не пришлось делать?

– Ты прав, – была вынуждена согласиться я. – Значит, вы хотели, чтобы убийца думал, будто у него все получилось?