Под пиджак скользнула горячая ладонь. Пальцы коснулись кромки брюк, запуская по венам новую вспышку желания, и тут же пропали. А оборотень вдруг резко отстранился, оставив ее взбудораженную и смущенную одновременно. Николь мысленно застонала. Черт, забыла уже, как рядом с ним голову ведет.

Дарк мягко ухватил ее за подбородок. Окунул в кипящий золотой взгляд, заставляя сильнее прикусывать губы и пытаться выровнять дыхание.

— Карамелька, если мы сейчас за порог не выйдем, то я… Я нихрена не святой. И все эти дни уговаривал волка держать себя в лапах. Но еще немного — и ходить тебе с меткой.

— Это угроза? — облизнула пересохшие губы.

— Предложение.

А, гулять так гулять. Николь схватила очень правильного оборотня за воротник и дернула к себе.

Мир за пределами комнаты перестал существовать. Растворился в нетерпеливом рычании зверя и совершенно дикой жажде золотых глаз. Буквально запечатав ее губы поцелуем, Дарк опять подхватил на руки и потащил куда-то в сторону. Другая комната. Отлично. И кровать…  Ну, Клэрис!

Стук вырванных пуговиц заглушил ее возмущенный вопль по поводу порчи имущества. Рубашку постигла та же участь. А в следующее мгновение Николь давилась стоном, едва мужчина сжал чувствительную вершинку груди.

Возбуждение вспыхнуло ярким фейерверком, мгновенно вышибая желание ругаться или спорить. С неестественным, почти животным удовольствием Николь царапнула ноготками напряженные  плечи. Наградой стал болезненно сладкий укус. Впечатав ее в кровать, Дарк жестом фокусника избавил их двоих от одежды, и Николь первая приподняла и развела бедра, позволяя широкой ладони нырнуть под поясницу.

— Проклятье… — сдавленный шепот обжог губы. — Я охренеть как соскучился, Карамелька.

И одного лишь прикосновения между ног хватило, чтобы ответное признание вырвалось судорожным вздохом. Коротко ругнувшись, Дарк еще раз провел по чувствительным складочкам, растирая первую влагу. Резко, но все-равно бережно, толкнулся внутрь сразу двумя пальцами.

На мгновение Николь показалось, что от нахлынувшего удовольствия она просто выключится. Потеряет сознание, надышавшись аромата хвои и морской свежести, растает в жарких объятьях, превращаясь в невесомое облачко чистой эйфории…

… но у Дарка были другие планы.

Играючи перевернув ее на живот, он прошелся ладонью от груди до низа живота, запуская по телу широкую волну тепла. Подкинул к себе ближе и впечатал в пах, давая почувствовать между ягодиц свое напряжение.

Николь послушно выгнулась в пояснице, раскрываясь перед жадным взглядом. Нырнула рукой между ног и огладила всей ладонью плотные кожаные мешочки, слегка сжимая и царапая коготками. Оборотень подавился шумным вздохом.

— Ты меня в гроб загонишь, — прошипел, толкаясь ей навстречу, — девочка моя любимая.

Теперь давилась воздухом она. Судорожно пыталась расправить легкие, но сердце вдруг стало слишком большим, а к бушевавшему желанию добавилось пронзительно острое чувство, которому никак не подобрать определение. Счастье, удивление, безумная потребность признаться в ответ и невозможность это сделать.

Впрочем, ей и не дали.

Перехватив под живот, оборотень толкнулся внутрь, и Николь  тихонько охнула, прогибаясь под жадным напором. Толстый ствол медленно растягивал мышцы, она чувствовала каждый дюйм напряженной плоти. Мучительно нежно он вошел внутрь и замер, давая к себе привыкнуть.

— Дарк, — застонала, нетерпеливо поддаваясь навстречу. К черту эту медленную пытку! Она слишком соскучилась по своему оборотню. Горячему, жадному, с которым каждый раз — это дикий коктейль удовольствия на грани, приправленный тягучей лаской.

Темп изменился моментально. Крепко придерживая за бедра, Дарк задвигался размашисто и часто, словно только и ждал ее просьбы. Врывался на всю длину, сжимал ягодицы, ласкал нывшую от предвкушения грудь и насквозь мокрые складочки…

Судорога удовольствия скрутила низ живота позорно быстро. Перед зажмуренными веками полыхнуло первое зарево искр, но взмокшую от пота спину обдало жаром.

— Прости, Карамелька…

Хриплое рычание оборвалось на пронзительной боли между шеей и плечом. Николь вскрикнула, инстинктивно пытаясь сбежать, но волчьи клыки тут же исчезли. И неприятные ощущения тоже. Вместо них по коже расползлось странное онемение. Потянулось вдоль лопатки золотой паутинкой, проникая под напряженные мышцы спины и подбираясь к позвоночнику.

— Ой… — запищала от страха и восторга.

Внутри взорвалось маленькое солнце. Расплескалось по венам кипящим удовольствием, завязывая внизу живота тяжелые узлы подступавшего оргазма. От первой судороги Николь чуть не рухнула на постель, но оборотень крепко держал под бедра. Не давал передышки, и через несколько глубоких толчков она просто не выдержала. Застонала протяжно и сладко, впиваясь пальцами в измятую простыню, а следом содрогнулся и оборотень..

Хлынувшие извне ощущения прошлись по телу вспышками электрического тока. Выкрутили удовольствие на полную яркость и дополнили новыми, совершенно невозможными красками. Сознание разбилось на куски, впуская в себя наслаждение оборотня. Она слышала глухой и частый стук его сердца, хриплость дыхания и чувствовала, как внутри растекаются теплые вязкие капли, мешаясь с ее влагой и наполняя ощущением безграничной принадлежности.

Перед глазами роились золотые искры, и внизу живота пульсировало протяжно и сладко. А Дарк все такой же твёрдый. И тесно очень, совсем как в первый их раз.

Пусть мышцы напоминали теплый студень, но Николь попыталась обернуться. Тщетно! Дарк тут же прижал ее к груди, мешая рассмотреть его. Она видела только жилистые руки с когтями вместо ногтей.

— Подожди немного, — прорычал на ушко.

Еще чего!

— Дарк, пожалуйста, — шепнула сквозь судорожный вздох.

Она очень хотела видеть его настоящего. Пусть даже идеальные черты будут искажены зверем, ну и что? Это ее Дарк!

Смятение мужчины и волка чувствовались слишком хорошо. Даже сладкий дурман, до сих пор круживший голову, не мог их заглушить.

Николь мягко попыталась отстраниться.

— Дарк, — позвала снова.

Требовательно и упрямо. По наитию потянулась к нему телом и мыслями, давая чувствовать собственную уверенность. И мужчина отпустил. Сам ушел в сторону, молчаливо одобряя ее желание.

Развернувшись, Николь все-таки осела на кровать. Беззастенчиво обласкала взглядом не совсем, но по-прежнему человеческое лицо. И это все?! Немного клыков, сглаженная переносица и резкий излом надбровных дуг… Подумаешь!

Дарк недоверчиво хмыкнул. Повел раздавшимися плечами и хотел что-то сказать, но Николь  проворно нырнула в когтистые объятья.

— Ты очень мило переживаешь.