— На.

Он протянул мне прозрачный пузырек с настойкой.

Я с сомнением посмотрела на флакончик. Как-то без совета с магистром пить ничего не хотелось. Поведение духа было несколько эксцентричным. Настораживало. Хотя, кто его знает, как они должны себя вести?

— Что это?

— Это тебя успокоит.

— Навсегда упокоит? — хмыкнула и взяла пузырек. Всё-таки существо проявляло заботу. Возьму, но пить же не обязательно.

— Ты смешная. Я служу вашему роду много тысячелетий. Пока живы Мелфи, жив и я. Чем больше вас, тем я сильней. Хозяин рад твоему возвращению.

— Ладно. Как принимать это чудо-средство? — я занервничала, время поджимало. Можно было отказаться от ужина, сославшись на головную боль, но это было бы проявлением трусости.

— Три капли на стакан воды, — стакан с водой тут же материализовался в когтистой руке.

Пока я отмеряла зелье и возвращала флакон, то обратила внимание, что дух всё так же ходит босым.

— У тебя нет обуви?

— Я не чувствую мир так, как ты. И я должен соприкасаться с ним полностью, чтобы ощущать энергию нашей родовой земли.

— А платьюшко не мешает? — поинтересовалась, рассматривая балахон до колен цвета молодой майской травы. Сейчас на нём по краю горловины лодочкой появились золотистые знаки.

Дух оживился, задорно поблескивая глазками, и убрал платье в тот самый момент, когда я махнула за себя стакан с успокоительным.

— А я хозяину говорю, что так лучше. А он: «Неприлично!»

От увиденного я поперхнулась и прыснула жидкостью назад, брызгая на хранителя. Естественно, до него не долетело ни капли. Все испарилось на подлёте.

Передо мной стояло обнажённое тело мужского телосложения с прокачанными кубиками пресса, красивыми грудными мышцами, но без первичных половых признаков. Кожа была покрыта мелкими перламутровыми чешуйками, очень плотными, и такого же молочного цвета, как открытые до этого участки. А ещё это непосредственное существо, красуясь, повернулось ко мне спиной, поигрывая мышцами спины, как бодибилдер.

— Правда, красиво?

— О, да! — эстетически — однозначно. — И такую красоту нужно обязательно прятать.

— Как скажешь, маленькая хозяйка.

К счастью, платье вернулось на своё место в ту же минуту.

Я только выдохнула, как в двери опять постучали.

На этот раз это была Китти. За мгновение до открытия двери дух благополучно исчез, забрав с собой флакон с зельем.

При помощи горничной мои сборы завершились молниеносно. На этот раз я была в зелёном платье с градиентом цвета от тёмного к светлому. Хоть оно и было абсолютно закрытым, но верхняя часть кокетки и рукава были из полупрозрачного переливающегося газа, целомудренно прикрывавшего обнажённые плечи.

Я уже готова была идти в столовую, как в дверь снова постучали. На пороге остановился магистр, ожидая приглашения в комнату. В руках он держал чёрную прямоугольную коробку-футляр для драгоценностей.

— Цвет нашего рода — зелёный, камень — изумруд, металл — белое золото. Я принес тебе подарок, Мирайя.

Мужчина открыл крышку футляра. На бархатной подложке лежал полный комплект изящных украшений.

Магистр достал тонкий венец и подошёл ко мне. Я с восхищением смотрела на тонкую работу ювелиров. В этот раз роскошности было в меру, не так, как с украшениями с рубинами.

— Позволишь? Отец дарит первые украшения дочери на пробуждение силы.

Он улыбнулся немножко грустно. Я только кивнула. Магистр водрузил венец на мою голову. Пока он это делал, то я заметила на его пальце перстень в тон моим украшениям. Верховный маг застегнул лёгкое ожерелье. Подал служанке серьги, чтобы она помогла, и последним дал мне перстень с крупным камнем. Внутри камня очень красиво подрагивал свет.

В зеркале отражалась не я, а молодая аристократка, утончённая и строгая. Я тихонько выдохнула через зубы.

Такая, как она, ни за что не сдалась бы. Другой мир? Да пожалуйста! А если учесть, что и мир оказался своим, то неужели я настолько слаба, чтобы не побороться и не доказать самой себе, что смогу? У меня впереди столько интересных дел!

— Ты очень красива, малышка. И похожа на свою мать.

Я обернулась лицом к магистру.

— Вы любили её?

— Она была мне интересна. Мирайя была очень талантливым магом и не боялась экспериментов. Её теории порой были абсолютно сумасбродны, но как-то так получалось, что со временем они подтверждались. Идём.

Мы шли коридорами замка, ведя неспешную беседу. Я поинтересовалась, что стало с его первой женой.

— Сесилия погибла во время попытки дворцового переворота, как и твой дед, герцог Феликс Виленийский, как и родители принцев. Только благодаря тому, что удалось спасти наследных принцев, не прервалась правящая ветвь. Аластер был тогда совсем маленьким, в нём только вот-вот должны были проснуться Стихии. В то время я опрометчиво оставил его в столичной резиденции, и сына выкрали мятежники, пытаясь меня шантажировать его жизнью, чтобы я стал послушной марионеткой в их руках. Но законы магии так не действуют. Я давал клятву о служении роду Демийских, и её соблюдение в приоритете. Исполнение клятвы превыше всего — жены, детей, — магистр вздохнул. — Аластера выкрали не маги, которые постоянно находились рядом с ребёнком: няня, воспитатель и водитель. Его удалось спасти в последний момент. Точнее, он спас себя сам, когда подслушал спор мужчин о том, как лучше его убить, чтобы труп дольше сохранился. Проснувшаяся сила испепелила всё вокруг себя на сто длин. Обойдёмся без деталей, но с тех пор Аластер недолюбливает не магов. И испытывает неприязнь к принцу Калебу. Сесилия погибла, защищая принца. Аластер винит Калеба в её смерти. Хотя на тот момент Калеб был таким же ребенком, как Аластер, только с уже проснувшейся силой. В королевской семье она откликается быстрее.

Мы остановились перед входом в столовую, осталось сделать несколько шагов до двери. Рассказ магистра многое прояснял в поведении Аластера, даже в чём-то оправдывая его передо мной.

— А зачем он вызывал мага для дуэли? Зачем ему нужна сила? Он же сам по себе силён.

— Он зациклился на своём желании победить принца Калеба в магическом поединке.

— То есть для достижения своей цели он не остановится ни перед чем? — я поёжилась, в холодном коридоре гулял сквозняк, и магистр это заметил, согрел меня магически.

— У Аластера есть свой кодекс чести. Он не обижает детей и стариков.

— Но бросить заклятием в спину женщине его кодекс чести позволяет, — хмыкнула, вспоминая тот удар мне в спину.

— Не магу позволяет. Ненависть Аластера не ослабла за столько лет.

— Леди Мирайя, — от голоса служанки я вскинула голову, — вы просили узнать, где та девочка и её мать.