Пытаясь немного облегчить свою совесть, Грейс пообещала себе, что если ее не удовлетворит предложение Гэбриела, она наденет на него наручники.

Грейс покинула номер, проигнорировав звонок от Эллиота Бакстера. Сейчас не время услышать, что она должна немедленно возвращаться.

Подняв воротник парки, она вышла на холод, думая о Лукасе в его открытой ветрам хижине. Она оставила его в состоянии лучшем, чем сразу после перестрелки, и он ее уверил в том, что самостоятельно справится с ремонтом. Они долго стояли обнявшись, и ее спаситель из детства нашел для нее трогательные слова:

– Даже если больше никогда тебя не увижу, Хендрике, я теперь знаю, что ты всегда будешь рядом со мной. Твое присутствие поможет мне, когда снова нахлынут мрачные воспоминания. – И с той же убежденностью он добавил с ироничной усмешкой в углах губ: – Если б они только могли вообразить, что в один прекрасный день их маленькая рабыня станет тем, кто заставит их за все заплатить…

Он сжал ее плечо и вернулся в дом.

Мысль об этом жесте согревала ее, так же как напоминания о том, что она должна добиться справедливости для Лукаса, для себя и всех других детей. Задача показалась ей еще более тяжелой, когда она обратила внимание на то, что является единственным человеком, идущим по улицам. Редкие жители давно разошлись по домам, закрыли ставни и, возможно, даже погасили свет, предпочитая лечь спать, чем столкнуться с давящей тишиной. В этой долине, в тишине, нарушаемой лишь стуком ее шагов по брусчатке, Грейс была как заключенная на прогулке в тюремном дворе, под взглядом кого-то, забравшегося на вершину горы. У нее было ощущение, что она идет на свидание с призраком.

Так продолжалось до мгновения, когда она заметила тусклую вывеску в форме медвежьего когтя, который издалека больше походил на когтистую лапу. Она замедлила шаг, не спеша войти, несмотря на неприветливость ночи. Но мало-помалу она приблизилась к дому.

От одного из окон исходил очень слабый свет, возможно, свечей, как будто хозяева боялись привлечь внимание каких-нибудь ночных тварей.

Грейс сделала последний глоток воздуха и толкнула дверь, что заставило звякнуть колокольчик. В приглушенном свете в зале с широкими столбами стояли пустые столики.

– Полагаю, вы с тем господином, – обратилась на английском дама лет пятидесяти, с красными и очень пухлыми щеками, подошедшая к Грейс.

Молодая женщина повернула голову и увидела, как сидящий в углу киллер делает ей знак рукой, как будто они пришли сюда на деловой ужин или на любовное свидание.

Грейс не позволила абсурдности ситуации смутить себя и присоединилась к нему с неприятным ощущением, что снова стала игрушкой в руках этого садиста, рассматривавшего ее с восхищенной улыбкой. Спрятав подальше свою гордость и решив руководствоваться пользой дела, она без церемоний села напротив него.

Теперь, вблизи, она в полной мере оценила перемены в его облике.

Прежде он был очень ухоженным, на гладкий лоб спадала аккуратная прядь волос. Он выглядел молодым и современным, непринужденным и немного презрительным по отношению к окружающим. Бородка его была безукоризненно подстрижена, а в каждом движении чувствовалась физическая ловкость.

Сегодня лицо его было сероватого цвета, лоб частично облысел, под глазами темнели круги, казалось, обосновавшиеся здесь давным-давно, набрякшие веки придавали ему вид равнодушия к жестокости мира. Он выглядел лет на пятьдесят с лишним, то есть почти в два раза старше своего настоящего возраста, был изношенным, а главное, его движения уже не были такими точными, как раньше, в чем Грейс убедилась, когда он, потянувшись за меню, задел ее бокал.

– Рекомендую вам альсуп, очень вкусный, – сказал он. – Это суп из угря, слив, овощей, свиного сала и разных приправ.

Грейс посмотрела ему в глаза.

– Если я вам нужна, заканчивайте этот цирк и переходите к делу.

– И меня еще называют дикарем… Ну ладно, если вам не нравятся долгие разговоры, я уважу ваше желание.

Убийца пригладил свою неровную трехдневную щетину и раздраженно поскреб шрам на шее. Затем, убедившись, что официантка далеко от них, наклонился и тихо заговорил:

– Вот мое предложение. В прошлый раз, несмотря на все предпринятые вами меры, вы так и не сумели остановить деятельность «Олимпа» по отуплению западной цивилизации. Да будет вам известно, что эта международная организация также содействует распространению на мировом уровне педофилии, повсеместно борясь за снижение возраста согласия на половой акт, развивая секс-туризм, внедряя своих людей в неправительственные организации, занимающиеся детьми, чтобы снабжать живым товаром своих лучших клиентов и, главное, защищать виновных, имеющих средства оплатить наши услуги. Короче, эта структура слишком могущественна для вас, сколь ни была бы велика ваша жажда справедливости, инспектор. Вам никогда не удастся остановить предприятие такого масштаба…

Гэбриел помассировал руку, словно унимая боль.

– Всего один вопрос: «Олимп» уродует всех этих детей только ради денег? Или эта мерзость является частью более глобальной стратегии?

– И так, и так, инспектор Кемпбелл. Но не спрашивайте меня о стратегии. Пассажир нам рассказывает не все.

– Подождите, этот Пассажир, который, как кажется, восхищается подонками из сети Кентлера, стало быть, связан с «Олимпом»?

– Ах да, я забыл представить вам моего босса, Грейс. Пассажир не кто иной, как основатель «Олимпа». Если желаете получить ответы на ваши вопросы и, главное, разгромить эту организацию, у вас есть единственный вариант: добраться до ее основателя и нынешнего руководителя. И вывести вас на него могу я.

Грейс настолько не поверила своим ушам, что не сдержала улыбку.

– Вы, киллер, преданный «Олимпу» до мозга костей, руководитель одного из отделов его службы безопасности, хотите сдать своего босса? Вы действительно думаете, что я вам поверю?

Мужчина кивнул:

– Надеюсь, что да. По двум причинам. Первая: полученных в этом деле результатов вы добились благодаря мне.

– Вы с самого начала это утверждаете, но я не вижу причин, почему должна вам…

– Подождите, через несколько секунд я вам обьясню. Вторая причина: у меня есть чисто личный интерес уничтожить «Олимп».

Грейс постучала по стулу указательным пальцем, злясь на себя, что приняла темп, навязанный ее заклятым врагом.

– Докажите то, что говорите.

Гэбриел с сардонической усмешкой откинулся на спинку стула.

– Будем откровенны, инспектор, если бы я прямо предложил вам сотрудничать со мной, чтобы разгромить «Олимп», вы бы за мной никогда не пошли.

– А с чего бы мне это делать сегодня?

– С того, что я вам доказал мою добрую волю, облегчив расследование того, что произошло с вами в детстве. Я помог вам так, как не мог бы помочь никто другой. Без моей поддержки вы бы сейчас сидели дома, терзаясь неизвестностью. Вы оставались бы пленницей вашего прошлого, Грейс!