– Я?! – обиделась Яна. – Да я регулярно на службе в храме бываю!

Вышло это так по-женски, что народ не выдержал. Послышались смешки, которые никто не стал пресекать. Яна огляделась по сторонам.

Центр города – это частенько и храм. Ага…

– Тор генерал, распорядитесь привести кого… молитву прочитать. И святой воды?

Валежный кивнул адъютанту. Долго ждать и не пришлось. На площади показался епископ Сарский Даниил.

* * *

Яна свредничала.

Она прекрасно знала, что помрет.

Она прекрасно знала, что епископу придется ее отпевать. Ну и…

А пусть отправляется с войском и отпевает ее по всем правилам. Есть подозрения, что ей это будет безразлично. Но вдруг – нет?

И вообще… да, детство! Да, подколки на уровне третьего класса начальной школы! Но хочется ведь! А чего он вот! Если б не сказал Валежному…

Хелла?

Если бы она не являлась? Так она богиня, с нее не спросишь! А вот с епископа вполне. Будет ему впредь наука. Авось подумает, прежде чем рот открывать! А то получил божественное откровение и пошел языком трепать? Так дело не пойдет!

Епископ поехал вместе с войском. И Яна, честно говоря, его зауважала. На тяготы и невзгоды мужчина не жаловался, службы вел исправно, когда удавалось, исповеди принимал, благословения раздавал и отличался редким качеством: искренне верил в Творца. Даже странно, что епископом стал. Обычно таких умных загоняют куда поглубже, чтобы не мешали паству стричь. То есть окормлять по всем правилам. Поговорить с ним было одно удовольствие, даже для Яны, которая в принципе была равнодушна к попам всех мастей. Не водилось их в лесу, вот и интересно не было.

– Благословите, отче.

Здесь и сейчас требовалась хорошая игра.

Епископ сначала удивился (приподнял бровь и даже застыл на полсекунды), но потом быстро сориентировался и благословил Яну по всем правилам.

На площади повисла мертвая тишина.

Яна не помирала, не развеивалась, не осыпалась пеплом… никакого результата!

Потом принесли святую воду. Яна с удовольствием сняла фуражку и умылась. Опять без видимого вреда для своей персоны.

Поцеловала крест.

– Осиной пробовать будем? Или так, на слово поверите, что я не умертвие?

– Чадо, да кто ж такую чушь придумал? – удивился епископ.

– А это Никон Счастливый слухи распускает. Очень ему обидно, что я его бандитов по дороге постреляла, – громко ответила Яна. – Вот и нашел, чем ответить. Хоть грязи – да ливануть.

– Яко с губ твоих срываются змеиные слова, так и чрево твое исторгать будет змей… – пробормотал Даниил[15].

– Отче, прошу вас отслужить молебен во спасение души означенного Никона, – попросила Яна. – А мы поприсутствуем.

Она бы и заупокойную заказала, да не ко времени. На людях нехорошо получится.

– Как пожелаешь, чадо.

Яна кивнула.

Вся компания дружно направилась в храм.

* * *

Гришка едва на ногах стоял от ужаса.

Когда он понял, что это та… упырица! Да он едва портки не обмочил! А она анператрица!

И взаправду!

Горе тебе, Русина! Воистину, горе!!!

Гришка и собой рисковал… а она ни креста не забоялась, ни образка… за святую воду взялась!

Но ведь он сам видел!

Ее?!

Или – не ее? Может, просто показалось?

Но в храм-то упыри заходить не могут! А эта – могла!

И в храм зашла, и святую воду приняла, и службу честь по чести отстояла… он ошибся? Или чего-то не понял?!

Гришка ломал над этим голову, пока их не вытащили из храма на улицу. И деловито принялись заголять.

– Вы что делаете, ироды?! – заблажил парень.

– Императрица приказала. По пять горячих – и гнать вас из города, как собак шелудивых, – разъяснил один из казаков.

«Счастливчики» заорали, но приказ есть приказ. Пять ударов нагайкой по заднице, не особо усердствуя, и их проводили к воротам. Яна даже и не подумала появиться.

Лично она была собой довольна. Теперь никто Счастливому не поверит, хоть он на площади ори про ее супруга!

Как удачно подвернулся этот малахольный! Хотела бы – лучше б не придумала!

* * *

Любезностью за любезность?

Примерно так и подумала Яна, найдя в своей постели диверсанта. Довольного, счастливого и в обнимку с подушкой. Дрых он так крепко, что даже не проснулся от скрипа двери.

Повезло.

Если б он дернулся, Яна бы его пристрелила. Но и так… револьвер она убрала, мечтательно покосилась на таз для умывания и медный кувшин с водой, потом решила, что у диверсантов тоже нервы не стальные, и попросту позвала, громко и отчетливо:

– Тор Дмитрий!

Митя открыл глаза, вспомнил, где он находится, и вернулся в сознание. Потянулся, улыбнулся.

– Тора Яна, мое почтение.

– И вам мое. Не стыдно в сапогах-то на кровать?

Митя очаровательно улыбнулся:

– Ну, я же свесил ноги!

– А покрывало все равно стирать. Уважать надо труд прачек, – попеняла Яна.

Митя состроил лицо очаровательного пушистика.

– Простите, что так получилось, я больше не буду. Зато я с подарком.

– С каким?

– Прикажите разгрузить карету. Там некто тор Вэлрайо.

– ЧТО?!

У Яны едва револьвер из руки не выпал. С детства с ней такого не случалось! Митя довольно заулыбался.

– Ага, он самый! Я вам решил его доставить, вдруг он чего рассказать захочет!

– Дмитрий! – торжественно произнесла Яна. – Я говорила, что вас люблю?

– Нет. И не надо, целее буду.

– А если по-братски? – уточнила императрица.

– Все равно есть подозрения, что жом Тигр мне что-нибудь оторвет. Не разбираясь, – отказался и от братской любви диверсант.

– Вы его видели? – Яна тут же забыла про лионессца.

А чего ему сделается? Если Митя здесь, значит, негодяй надежно пристроен. Жом Тигр намного интереснее всякой там импортной тварюшки.

– Конечно! Только благодаря ему, считай, и подарок доставил.

– Вэлрайо? Но как?

– Как-как… выкрал. И поил всю дорогу до состояния нестояния. – Митя невинно улыбнулся. – Он вякнет, а я ему в глотку водку. Он еще вякнет, ну я и опять заливаю… пьяные по нашим временам не редкость. Лишь бы белая горячка не началась.