реггетона[38]. Хижина стала заполняться, как и танцпол. Эйдена я заметила за столиком у задней стены, в окружении Смоллсов: пожилых мужчин и миниатюрной девушки нашего возраста. Девушка накрыла руку Эйдена своей. Свободную руку он закинул на спинку стула, развернувшись всем телом в сторону, готовый при любой возможности сорваться с места и убежать.

В голове вспыли слова Леонардо, и я замешкалась. Мне казалось, мы ведем себя как друзья, но он увидел что-то другое. И сейчас, глядя на лежащую поверх руки Эйдена девичью ладонь, я вынуждена была признаться себе в том, что хочу вмешаться не из чистого дружелюбия. Эйден увидел меня и помахал рукой. Его расширенные глаза молча молили о помощи. Этого было достаточно для того, чтобы я рванула вперед, не придумав никакого плана. И лишь у стола, когда все повернулись ко мне, осознала, что должна что-то сказать.

– Добрый вечер! – чересчур высоким голосом поздоровалась я и, улыбнувшись, положила ладонь на свободную руку Эйдена. – Вынуждена забрать его у вас. Надеюсь, вы не против.

– Это кто? – спросил один из мужчин. С лицом сердцевидной формы и острым подбородком. Одетый в невзрачную спортивную футболку, мешком болтавшуюся на его высокой долговязой фигуре. – Твоя девушка?

– Нет, – сказала я одновременно с Эйденом, ответившим «Да».

Со мной чуть инфаркт не приключился.

– Присоединяйся. – Мужчина с сердцевидным лицом приставил к Эйдену стул. – Садись.

Эйден вскочил.

– Нет, спасибо. – Взял меня за руку и потянул от стола. – Зная ее, она хочет танцевать.

Я бросила на него взгляд, обращенная спиной к сидевшим за столом. Он, черт возьми, прекрасно знал, что «она» не хочет танцевать. Шок от того, что Эйден назвал меня своей девушкой, сменился раздражением. Обманщик.

– Позже поговорим! – крикнул он и наклонился ко мне: – Смоллс пытается свести меня со своей дочкой. Подыграй.

– Используешь меня?

– А то!

Ну хоть не лжет.

Вцепившиеся в меня пальцы слегка разжались, скользнули по внутренней стороне запястья и соединились с моими. Там, где он меня касался, по коже бежали электрические разряды.

– Нужно потанцевать, иначе будет выглядеть так, словно я солгал.

– Ты и солгал, – ответила я. Дыхание участилось.

Где Элиза? Разве не ей сейчас нужно быть на моем месте?

Мы прошли сквозь толпу танцующих. Они расступались, точно тростник у воды, и смыкались за нами. Эйден бросил взгляд поверх моего плеча. От волнения все внутри замирало, и я сосредоточилась на легком давлении пальцев Эйдена. Мы остановились в самом центре танцпола и сблизились. Эйден мягко постукивал большим пальцем по моей ладони.

– Ты в порядке? – спросил он, пытливо глядя в мое лицо. – Я просто пошутил. Ты не обязана танцевать со мной.

– Все нормально, – ответила я и чуть не растаяла, когда его руки легли мне на талию. Секунду я не могла даже пошевелиться, ноги будто превратились в желе.

Эйден начал тихо напевать под музыку. Я откинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Его губы двигались, напряженный взгляд пронизывал.

«Сосредоточься на мне…»

Заиграла новая песня, медленная. Я развернулась, встав к нему спиной. Позволила ритму вести меня, подчинить мое тело себе. Я покачивала бедрами, и руки Эйдена крепко держали меня за талию. Никогда раньше я не ощущала столь трепетно другого человека. Сердце громко стучало, звуча мощнее басов, вибрацией отдававшихся в груди. Над головой размытым пятном мерцали огоньки гирлянд. Другие танцоры, музыка – все, кроме Эйдена, – отошли на второй план, поблекли. За все наши годы знакомства мы никогда не танцевали так. Интимно, непривычно и вместе с тем чудесно.

Губы Эйдена коснулись моего плеча – едва ощутимо, на короткий миг, но я почувствовала это прикосновение и растаяла под жаром его губ, его тела. Глаза закрылись сами собой. Голова склонилась набок в молчаливом приглашении, жаждая большего. И Эйден подчинился. Прижался губами к изгибу моей шеи, под ухом. Задохнувшись, я распахнула глаза и поймала взглядом наше отражение в одном из зеркал.

Напряглась всем телом.

Отстранилась от Эйдена, вскинув руку к груди. Горло обожгло чем-то отвратительным. Стало дурно.

– Рейна? – Эйден пошел за мной, схватил за руку. – Подожди! Что случилось?

– Что случилось?! – ответила я, перекрикивая музыку. – Ты забыл об Элизе? Своей девушке?

Одно дело – самой испытывать к нему чувства, и другое – ему проявлять чувства ко мне. У него есть Элиза. Бедная, несчастная Элиза, которой только что отказали в заветной роли. Теперь и он ее предает? Дважды разбитое за ночь сердце – это слишком для одного человека.

Эйден моргнул.

– Элиза не… – Он запнулся, покачал головой. – Идем со мной. Позволь все объяснить. Пожалуйста.

Я кивнула. Как бы ни злилась, все равно надеялась на то, что происходящему есть какое-то объяснение. Я уж не говорю о том, что эгоистичная часть меня по-прежнему желала быть рядом с ним.

Эйден попытался взять меня за руку, но я не далась. На его щеках заиграли желваки. Я последовала за ним из бара на выход. Эйден открыл дверь, и мы вышли на улицу. Закрытая дверь заглушила музыку, но в окна виднелись посетители бара.

Мы могли бы пойти на стоянку, чтобы оказаться совершенно одни, но Эйден, похоже, ни секунды не хотел медлить.

– Элиза не моя девушка.

Он же это не серьезно? Шутит так?

Или морочит мне голову? Поскольку я уверена в стопроцентном доказательстве обратного, которого целая тонна в интернете и часть которого все еще в тренде Twitter.

– Ты ждешь, что я тебе поверю?

– Клянусь тебе, Рейна. Элиза не моя девушка. И никогда ею не была. Мы просто… мы были просто… друзьями по сексу.

– Друзьями по сексу? – повторила я странную фразу.

Эйден поморщился.

– Я пытаюсь быть деликатным.

– Деликатным? – Мне захотелось врезать ему. – Ты хочешь быть деликатным? Сейчас? После того, как вы у меня на глазах крутились вокруг друг друга: касались, танцевали, целовались?!

– Ты посмотрела видео? – с болью в голосе спросил он.

– Нет, придурок! Я была там! И видела ваш поцелуй собственными глазами. Ты представляешь, что я чувствовала тогда? Особенно после того, как ты так любезно сыграл ту песню для моей мамы. Я почти жалела, что ты вообще ее играл! Если бы я продолжала злиться на тебя, то могла бы… Ты улыбаешься?

– Прости. – Улыбка не сошла с его губ.

Я дернула его за край рубашки.

– Тебе смешно?

– Нет. Совсем нет. Просто… – Эйден попытался скрыть улыбку, но не смог. – Значит, ты ревновала?

– Убью тебя! – стиснула я ткань рубашки.

– И я это заслужил, – произнес он в опасной близости от моего лица. – Полностью. Без всяких сомнений.