— Что ты хочешь знать?

— Ты все еще намерен покинуть Англию? — Вопрос сорвался с губ раньше, чем она успела сообразить, что говорит.

— Конечно, — спокойно сказал Гриффин и кивнул. Джастин выждала какое-то время, но дополнительной информации так и не последовало.

— Тебе больше нечего об этом сказать? — недоверчиво спросила она.

Мужчина только пожал плечами.

Джастин ощутила прилив злости. Как он мог столь безразлично относиться к тому, что в перспективе может оказать на нее сильное влияние? Она не знала, как с ним теперь разговаривать, что думать об их совместном будущем. День был слишком суматошным и богатым на неприятности.

Она замерла, вспомнив, что ей утром рассказали Пэтти и Роуз. Интересно, как она могла забыть о таких важных сведениях? Теперь даже сама идея о том, что он утаил от нее эту важную информацию, показалась ей возмутительной. Это же обман, бесчестный обман.

— Любовь моя, ты так и будешь стоять всю ночь или хочешь еще что-нибудь узнать? — усмехнулся Гриффин.

— О, мне хотелось бы узнать очень многое, — выпалила она. — К примеру, я только сегодня утром узнала от Роуз и Пэтти, кто твой отец. Поверь мне, это было настоящее откровение. Думаю, ты должен был рассказать мне об этом до свадьбы.

Гриффин, все это время расслабленно стоявший у столбика кровати, напрягся. Джастин слишком поздно вспомнила о предупреждении миссис Ривз, советовавшей не поднимать этот вопрос. Подумав, она упрямо решила, что имеет полное право знать. В конце концов, они теперь муж и жена.

— Что именно они тебе рассказали? — очень тихо поинтересовался Гриффин.

— Что твой отец — принц, герцог Камберленд. — Даже произнеся эти слова вслух, Джастин не могла поверить, что это правда. — О твоей матери они не сказали ничего.

— Это потому, что она ни для кого ничего не значила. Моя мать была четырнадцатилетней девочкой, которую мой отец, — последнее слово прозвучало как ругательство, — совратил и выбросил на помойку, как ненужный хлам, чтобы больше никогда о ней не вспомнить. Думаю, она и не хотела, чтобы он о ней вспоминал.

— Что значит «думаю»? Ты не знаешь, чего хотела твоя мать? — осторожно спросила Джастин.

Когда Гриффин скрестил руки на груди, отвороты его халата немного разошлись, и Джастин увидела когти грифона. Ей показалось, что они жестоко впиваются в грудь ее мужа.

— А откуда мне знать? Она покинула меня, когда я был младенцем. Я ее не помню.

Он швырял в нее слова, будто камни. У Джастин даже сердце сжалось — такая горечь звучала в каждом слоге. Понятно, что многое осталось невысказанным. Прошлое этого человека было спрятано за высокой стеной, которую вряд ли кто-то пытался преодолеть или разрушить. Неудивительно, что он его так тщательно охранял.

— Прости, — с искренним раскаянием пробормотала она, жалея, что не откусила себе язык раньше. — Я не знала.

Его брови изогнулись, и на лице появилось выражение высокомерного презрения.

— Если бы ты знала, что я незаконнорожденный сын человека, известного всеми мыслимыми пороками, и женщины, напрочь лишенной порядочности, ты бы вышла за меня замуж, Джастин? Или ты предпочла бы презрение света, лишь бы не испачкать себя моим именем? Моим прикосновением?

Ее глаза в ужасе округлились. Как он смел так плохо думать о ней?

— Конечно, нет! Мы не отвечаем за поступки своих родителей! А ты их даже не знал. Их ошибки — вовсе не твои ошибки!

Гриффин плотно сжал губы. На его лице легко читалось недоверие. Она сделала шаг к нему, отчаянно желая убедить его… утешить…

— Поверь, я никогда не хотела оскорбить тебя, — сказала Джастин, стремясь говорить как можно более благожелательно. Ей нестерпимо хотелось прикоснуться к нему, погладить укрытые шелком плечи, ощутить тепло кожи. Желание было таким сильным, что она инстинктивно сжала кулаки. — Ты всегда был добр ко мне, — сказала она, — и я…

Она не успела понять, каким образом он очутился прямо перед ней. Одна теплая мужская рука легла на ее плечо, другая приподняла подбородок. Джастин судорожно сглотнула, встретив его холодный взгляд, в котором отсутствовали эмоции. Даже злость.

— Добр? — рявкнул он. — Не путай снисходительность и доброту, Джастин. Я никогда не был добрым. В этом я пошел в отца.

— Не верю, — заявила Джастин и гордо выпрямилась, хотя ей хотелось съежиться. — Ты ни в чем не похож на отца и дядей. Я уверена.

Гриффин громко фыркнул и отдернул руки.

— Я такой же, как они, — мрачно заявил он. — И чем раньше ты это поймешь, тем лучше будет для нас обоих.

С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.

Джастин уныло смотрела в свою тарелку, едва справляясь с желанием взглянуть на мужа, сидевшего в противоположном конце длинного полированного стола. Он оживленно беседовал с ее кузиной Сирин, леди Данфорт. Сирин — Джастин всегда ее терпеть не могла — была высокой стройной красоткой с бледной, как предписывала мода, кожей и гладкими золотистыми волосами. Она была замужем за скучнейшим человеком, который едва ее замечал и плевать хотел на то, что его жена флиртовала со всеми без разбора.

Вероятно, именно такие женщины вызывали сексуальный интерес у Гриффина.

— Джастин, дорогая, кажется, ты меня совсем не слушаешь, — с мягким укором сказал ее дядя. — Не знаю, что сегодня с твоими манерами. Это на тебя совершенно не похоже.

Она лишь виновато улыбнулась.

— Извини, дядя Мэтью. Я сегодня очень рассеянна, но это не является оправданием для плохих манер.

Дядя сидел на почетном месте во главе стола, напротив хозяйки дома — леди Торнбери, которая взирала на Джастин с явным неодобрением.

— Впрочем, этого следовало ожидать, — тихо продолжил он. — Я в жизни не был так шокирован, как после прочтения твоего письма, в котором ты сообщаешь о замужестве. Мне остается только поблагодарить бога за то, что твоя дорогая тетушка и твой дедушка не дожили до этого момента и не могут видеть, к какому печальному результату привело твое безрассудство. Не понимаю, дорогая, о чем ты думала?

Если дядя таким образом хотел поддержать ее, лучше бы он бросил ее в котел с кипящим маслом, тем самым покончив со всем сразу.

— Боюсь, у меня не было выбора, сэр, — сказала она уже в сотый раз. Она искренне любила дядю, который всегда был к ней очень добр, но он все же иногда мог быть слегка туповатым и занудливым. — При создавшихся обстоятельствах единственным приемлемым выходом для меня было замужество, и я приняла любезное предложение мистера Стила.

Дядя Мэтью аккуратно положил нож и вилку на пустую тарелку.

— Я не виню тебя за то, что ты приняла его предложение, Джастин. Иначе действительно было нельзя, и я признателен мистеру Стилу, помогшему тебе сохранить хотя бы остатки респектабельности. Меня беспокоит твое первоначальное решение занять место в его доме. Это был необдуманный поступок, и его печальные результаты не заставили себя ждать.