Рядовой Гудвин, снайпер

Когда лейтенант назначил меня командовать группой прикрытия, я, собственно, не сильно удивился. Все-таки у меня самый большой опыт снайперской работы, а практически все прикрытие придётся осуществлять нам с Михалычем. Сразу после получения приказа я взял нашего охотника, и мы засели за обсуждение точек для работы. Да уж, старик точно ни разу не снайпер. Он отличный стрелок, замечательный охотник, его слонобой даёт гарантированное поражение чуть ли не на полтора километра, но всего этого недостаточно для того, чтобы быть снайпером. Пришлось надавить авторитетом, как-никак дедуля у нас бывший сержант и к субординации относится с нужным почтением. В результате обсуждения Михалычу достался правый фланг, мне левый. У него будет меньше целей, но на большем расстоянии, а мне придётся работать очень быстро, но и расстояния с моей стороны поменьше. По этой же причине я взял себе вторым номером Шило. В зоркости каторжника и его умении замечать всякие мелочи, которые обычный человек пропустит, я уже убедился за время похода. А Михалыч со своей болтовкой и сам сможет выбрать цели, ну и Лесной ему, если что, поможет. Всё. Точки – основная и запасные, секторы огня, приоритеты целей и прочее распределили, пора выдвигаться. Уходим вместе со «связистами», чтобы меньше светиться.

По дороге, как смог, объяснил Шилу принципы наблюдения и доклада по целям, благо сектор у нас достаточно узкий и ориентиров там всего несколько штук. Правда, дальности мне придётся промерить самому, но к этому я уже привык – в этом походе я почти все время работаю без второго номера. Так, вот и наша первая точка – просто группа кустов на почти незаметной со стороны возвышенности. Отличное место, все привыкли, что снайпер работает с какой-нибудь высоты, а на эти кустики подумают в последнюю очередь. Муты, конечно, вояки так себе – берут в основном за счёт своей бешеной регенерации, почти полной нечувствительности к боли и огромного количества, но ещё у многих из них зрение такое, что никакого бинокля не надо, так что маскируемся по полной программе. Сваливаем рюкзаки – в них сложили все, что не понадобится в бою тем, кто идёт в основной группе. Еда и сменные футболки им в бою точно не потребуются, а вот каждый лишний килограмм будет действительно лишним. Если все пойдёт как надо, то нам с напарником придётся тащить это добро в крепость, а если, не дай бог, наша сумасшедшая атака провалится, то бросим барахло и будем согласно приказу «действовать по обстановке». Показываю Шилу, как правильно выщипать листья на кустах, не демаскируя позицию, а сам, оставив пока винтовку, отправляюсь ставить растяжки – на сегодняшнего напарника особой надежды нет, поэтому буду действовать так, как будто работаю один.

Мы успели подготовить позицию, сложить рюкзаки так, чтобы на них можно было положить винтовку как на бруствер, обезопасить тылы, и, когда я вернулся после установки растяжек, Шило уже вовсю наблюдал за будущим полем боя в бинокль. Я улёгся на своё место, пристроил винтовку, разложил запасные обоймы, повозился, убирая камешки и крупные ветки, и тоже присоединился к наблюдению. У нас есть ещё три-четыре минуты до того, как основная группа выйдет на рубеж атаки, так что цели можно выбрать не спеша.

– Гудвин! Я, кажись, засёк ихнего пахана! От двух берёз правее на ладонь, – возбуждённый шёпот Шила заставил меня вздрогнуть. А ведь прав урка! Здоровенный, абсолютно лысый мут в старом армейском бронике что-то втолковывал нескольким уродам помельче, подкрепляя свои указания богатырскими оплеухами. Черт! Я его не достану, дальность почти на пределе, даже если попаду, то максимум смогу легко ранить.

– Михалыч – Гудвину! – Будем использовать тяжёлую артиллерию.

– На связи, – голос старого охотника спокоен, дедуля у нас кремень!

– Михалыч! Вражеский командир, ориентир «двойная берёза», десять правее. Огонь по готовности.

Несколько секунд тишины, потом бахнуло на правом фланге, и левое плечо гиганта вместе с половиной грудной клетки швырнуло прямо на толпу его подчинённых. Практически одновременно раздался сдвоенный взрыв ещё правее – кто-то из мутов подорвался на растяжках, которые наши установили в лесу, значит, справа уже начался пожар. А вот и основная группа вышла на рубеж. Красиво идут, как там раньше говорили – «мощь и натиск»? Вот что-то вроде этого. Карабас выставил бойцов клином, на острие которого встали Увал и Говорун, видимо, самые опытные в группе. Остальные выстроились так, чтобы вести огонь по фронту и частично по флангам, а на «крыльях» клина шли Малой и Мешок со своими пулемётами. Ого, а Прапор-то тоже прихватил свою китайскую трещотку. Конечно, его ручной пулемёт образца прошлого века не идёт ни в какое сравнение с современным оружием, однако дополнительную плотность огня создаст, а потом его и бросить не жалко, вон, за спиной у бравого прапорщика висит наш стандартный «Рокот».

Группа Карабаса на мгновение замерла, чтобы дать залп из подствольников. Ай, молодец Карабас! Вот что значит офицерская подготовка и боевой опыт. Часть гранат полетела вперёд в места наибольшего скопления мутов, и это были обычные осколочно-фугасные гранаты, а вот шедшие предпоследними Никель и Майонез отстрелялись почти по флангам, сделав в быстром темпе по три выстрела. И стреляли они недавним изобретением «сумрачного гения» подземников – ВОСами[3]. Не знаю, что за химию намешали коротышки в своём изделии, но после подрыва этой гранаты получалась перпендикулярная к направлению полёта полоса огня шириной около пяти метров и глубиной больше метра. Причём температура горения адской смеси достигает почти две с половиной тысячи градусов, и горит она пять с лишним минут. По замыслу изобретателей пехотное отделение, произведя залп подобным боеприпасом, обеспечивает себе практически непроходимую защиту по фронту на десять минут от любого количества живой силы и от большей части лёгкой бронетехники противника. В реальности эти боеприпасы только проходили войсковые испытания и в реальных боях ещё не применялись, так что мы, можно сказать, в этом деле самые первые.

Залп ВОСов создал на флангах наступающей группы непроходимые огненные стены, позволив сосредоточить всю огневую мощь группы на фронте. Бойцы перешли на бег, щедро поливая все впереди себя из пулемётов и отстреливая короткими очередями мутов, сумевших выжить в мясорубке, устроенной пулемётчиками.

А дальше мне стало уже не до наблюдения за боем, уроды очень быстро очухались от неожиданной атаки и рванулись в контратаку. И у меня появилось множество целей, а ещё нужно было реагировать на целеуказания Шила, который оказался бы идеальным вторым номером, если его обучить правильному докладу, нужно контролировать работу Михалыча, так что сам бой я почти не помню, только отрывочные эпизоды, как в старом клипе.

Вот непонятно откуда выскакивает мут с гранатой в руке. Выстрел, цель поражена.

Урод с непомерно длинными руками раскручивает что-то над головой. Похоже, это и есть тот самый «пращник», о которых говорил Борис. Выстрел, промах, ещё выстрел. Есть, попадание в плечо, в ближайшее время угрозы не представляет.

Три мута пытаются установить что-то на треногу. Слишком далеко. Быстрый разговор с Михалычем – и «что-то» отлетает в сторону, искря и рассыпая обломки.