Было очевидно, что и для Малфоя это секрет. У Рона отвалилась челюсть, отчего лицо Крэбба стало еще глупее. Малфой ничего подозрительного не заметил, Гарри же мгновенно сообразил, что на это сказать.

— Но ты, наверное, прикидывал, кто за этим стоит?

— Я ничего не знаю, сколько раз повторять тебе, Гойл! — рыкнул на него Малфой. — А отец помалкивает. Комнату открывали последний раз пятьдесят лет назад, задолго до его учебы здесь. Но ему все известно. Это очень большая тайна. И он боится, если я буду много знать, то могу нечаянно проболтаться. Но одно я знаю: когда Комнату в последний раз открыли, был убит кто-то из грязнокровок. Спорим, и в этот раз ухлопают, хорошо бы задаваку Грэйнджер! — кровожадно произнес он.

Рон сжал гигантские кулаки Крэбба. Если он сейчас заедет Малфою, вся их затея сорвется — и Гарри послал ему предостерегающий взгляд.

— А ты знаешь, того, кто тогда открыл Комнату, его поймали? — спросил он Малфоя.

— Да, конечно… Его исключили. Может, он до сих пор в Азкабане.

— В Азкабане? — недоуменно переспросил Гарри.

— Азкабан — это тюрьма для волшебников, дубина ты стоеросовая. Честное слово, может, ты и бывал тупее, но сегодня побил все рекорды.

Он беспокойно поерзал в кресле.

— Отец не велит мне в это впутываться. Пусть наследник делает свое дело. Всю эту нечисть давно пора гнать из школы. Но самим лучше держаться подальше. Отцу тоже сейчас несладко приходится. Вы ведь знаете, на той неделе Министерство магии устроило обыск у нас в замке.

Гарри постарался придать тупой физиономии Гойла сочувственное выражение.

— Ничего особенного не нашли. У отца есть очень ценные штуки для ритуалов черной магии. Они хранятся под полом большой гостиной.

— Здорово! — воскликнул Рон.

Малфой уставился на него, Гарри тоже. Рон побагровел, даже волосы налились красным, нос его медленно становился длиннее — отпущенный им час истек. К Рону возвращался его истинный облик и, судя по ужасу, с каким он взглянул на Гарри, с тем происходило то же самое.

Одним махом оба вскочили на ноги.

— Скорее за лекарством для желудка! — крикнул Рон, и друзья, не мешкая, помчались прочь из чужой гостиной, надеясь, что Малфой не успел ничего заметить.

Гарри чувствовал, что уменьшился в росте: ноги болтались в огромных ботинках, полы мантии пришлось подхватить. Громко топая, они взлетели по лестнице в темный холл, по которому гулко разносились удары из чулана, где томились взаперти Крэбб с Гойлом. Бросив их башмаки перед дверью чулана, друзья в одних носках побежали по мраморной лестнице к туалету Плаксы Миртл.

— В общем-то, мы не напрасно потратили время, — задыхаясь, выпалил Рон, едва за ними закрылась дверь. — Мы не разузнали, кто устраивает нападения, но я завтра же напишу папе, пусть проверят, что Малфои прячут под полом в большой гостиной.

Гарри внимательно рассматривал свое лицо в треснутом зеркале. Все снова стало прежним. Облегченно вздохнув, он надел очки, а Рон постучал в дверцу кабинки Гермионы.

— Гермиона, выходи скорее, мы тебе столько всего расскажем.

— Уйдите, пожалуйста! — крикнула из-за двери Гермиона.

Гарри с Роном переглянулись.

— В чем дело? — спросил Рон. — Ты ведь уже вернулась в норму? У нас с Гарри все в порядке, как надо.

Неожиданно сквозь дверь кабины появилась Плакса Миртл. Никогда еще Гарри не видел ее такой счастливой.

— У-ух! Что вы сейчас увидите! — ее круглое прозрачное лицо сияло восторгом. — Невозможный кошмар!

Щелкнула задвижка, и перед ними, рыдая, предстала Гермиона с натянутой на лицо мантией.

— Что случилось, Гермиона? — встревоженно спросил Рон. — Может, у тебя остался уродливый нос Милисенты?

Гермиона сдернула мантию, и Рон, попятившись, задом врезался в раковину.

Все лицо у нее покрывала черная шерсть. Глаза горели желтым огнем, а голову украшали бархатистые заостренные ушки.

— Это был кошачий волос! У Милисенты Булстроуд, должно быть, есть дома кошка! А зелье животных обратно в человека не превращает!

— Да-а… — только и вымолвил Рон.

— Тебе придумают гадкое прозвище, — радовалась Миртл.

— Не расстраивайся, Гермиона, — поспешно вмешался Гарри. — Сейчас же идем в больничное крыло. Мадам Помфри никогда не задает лишних вопросов…

Друзья долго уговаривали Гермиону покинуть туалет. Гермиона наконец согласилась, деваться-то некуда. Плакса Миртл проводила их в путь заливистым смехом:

— Подожди, они еще узнают, что у тебя сзади хвост!

Плакса Миртл была на седьмом небе от счастья.

В больничном крыле Гермиона провела несколько недель. Рождественские каникулы подошли к концу, все вернулись в школу, и исчезновение Гермионы породило целую волну слухов. Кое-кто был уверен, что и она подверглась нападению. От желающих навестить ее не было отбоя, и мадам Помфри пришлось поставить вокруг ее кровати ширму, ведь у Гермионы все еще вместо лица была кошачья морда. Появиться перед всеми в таком виде! Девочка этого бы не перенесла.

Рон и Гарри навещали ее каждый вечер. А когда начался семестр, они приносили ей все домашние задания.

— Если бы у меня выросла борода или там львиная грива, я бы устроил себе еще одни каникулы, — заявил Рон как-то вечером, сваливая кипу книг на столик возле кровати Гермионы.

— Не говори глупостей, Рон. Ты бы отстал от класса, — живо отвечала Гермиона. С лица у нее исчезли черные волосы, глаза снова становились карие, и настроение ее заметно улучшилось. — У вас нет ничего нового? — добавила она шепотом, чтобы не услышала мадам Помфри.

— Ничего, — уныло ответил Гарри.

— Я был так уверен, что это Малфой, — в сотый раз посетовал Рон.

— А это что у тебя? — спросил Гарри, увидев обрамленную золотой каймой карточку, торчащую из-под подушки.

— Просто поздравительная открытка, — поспешно ответила Гермиона, пытаясь затолкать ее подальше, но Рон оказался проворнее.

Он извлек открытку из-под подушки, раскрыл и прочел вслух:

— «Мисс Грэйнджер с пожеланиями скорейшего выздоровления от преисполненного сочувствия профессора Златопуста Локонса, Кавалера ордена Мерлина третьей степени, почетного члена Лиги защиты от темных сил и пятикратного победителя конкурса журнала „Магический еженедельник“ на самую обворожительную улыбку». — Рон укоризненно посмотрел на Гермиону. — И ты хранишь это под подушкой?

От неприятного разговора Гермиону избавила мадам Помфри, явившаяся с вечерней порцией лекарств.

— Не пойму, Локонс самый умный, что ли? — сказал Рон по дороге в гриффиндорскую башню.