— Холод.

Единственная руна, какой мне волей или неволей пришлось пользоваться, была руна скольжения, но каждый раз она действовала по-разному: один раз перемещала через границу совершенно незаметно, другой, как сегодня, буквально выхватывала из светлого мира и точно толкала с головокружительной высоты в воду. Хотелось верить, что после пробуждения охлаждающей руны, подобной той, что в Тевете вырезали на холодильных шкафах, пол в доме знахаря не покроется коркой льда.

Протянув все еще грязную от крови руку, кончиками пальцев я дотронулась до символа. По вырезанным глубоким бороздкам пробежала юркая искра, вспыхнул световой контур, а потом руна разгорелась. На лице знахаря не дрогнул ни единый мускул, когда он следил за тем, как стенки ящичка покрываются тонким налетом инея.

— Как понимаешь, темные руны в Тевете сложно найти. Я случайно обнаружила, что могу их пробуждать. В библиотеке была рунический сборник. Вероятно, ее составлял человек, обладавший темным даром, потому что руны оказались живыми. Я даже не поняла, как переместилась в то странное место, которое Кайден назвал домом Исаи Гленна. Светлой руны для скольжения не существует в природе, так что я до сих пор не знаю, как сумела оттуда выбраться.

— Понятно, — только и произнес Рой. — Гасить тоже можешь?

— Не пробовала.

Парень взял со стола стило и потушил руну, потом некоторое время, молча, наблюдал, как тает белая ледяная пудра, а ящик темнеет от влаги.

— Я не соврала, когда сказала, что сегодняшней ночью на мой омнибус напала банда. Так все и было. Просто это не меня переместили в Абрис, а я утащила за собой того разбойника.

— Тебе не надо оправдываться, — бросил на меня быстрый взгляд знахарь. — Я не в чем тебя не обвиняю.

— Я не оправдываюсь, а заткнуться не могу.

— Кстати, где амулет ведьмы Гленн?

— Потеряла во дворе.

— Зачем ты его украла?

— Я не крала! Вернее, сорвала, конечно, но не специально. Сначала мы выпали в доме Исаи Гленна. Я сбежала от грабителя, но когда переместилась в толпу народа вместо улицы, то запаниковала. Если бы увидела руну на стене, то пробудила бы ее, а так от страха вцепилась в амулет. Я всегда плохо соображаю, когда начинаю паниковать.

У Роя вырвался смешок.

— Ладно, Голубая кровь, здесь не зал суда, а тебе надо отдыхать. Я попытаюсь найти Кая. Надеюсь, он все-таки в Абрисе.

— В Тевете, — подтвердила я. — Город Кромвель, район Каменных Горгулий. Улицу и строение тоже назвать?

— Ты ему подбросила талисман-маячок? — фыркнул знахарь.

— Мы живем вместе, в смысле, в одном доме. Я на первом этаже, Кайден — в мансарде.

Последовала странная пауза. На языке крутился десяток вопросов, но после ночных злоключений вряд ли мне бы хватило сил переварить очередную порцию правдивых ответов.

— Мне кажется, что я сейчас умру от передозировки признаниями, — честно сдалась я и направилась к лестнице на второй этаж, но потом остановилась:

— Я не подслушала, а просто услышала твое имя. Рада познакомиться, Рой.

Он не улыбнулся в ответ и невпопад произнес:

— Я не подслушал, а просто услышал, что он называет тебя Лера. Так?

Мне оставалось только медленно, настороженно кивнуть.

— Вряд ли ты знаешь, что в переводе с древнего рунического языка «лера» означает неизбежность. Чем дальше он бежит от тебя, тем ближе к тебе оказывается. Это к тому, что ты можешь называть меня по имени, Валерия, но совершенно точно я не рад нашему знакомству.

— Вы, абрисцы, такие искренние в душевных порывах, что даже плакать хочется.

Едва передвигая ноги, я поднялась на второй этаж, добрела до стылой, темной спальни и завалилась на кровать поверх холодного покрывала. Меня тошнило от упадка сил и бесконечного дня. Закрыв глаза, я провалилась в глубокий сон, больше походивший на обморок.

То ли Рой пытался извиниться за грубость, то ли просто был гостеприимным хозяином, но с утра меня ждала теплая вода в купальной комнате, а на стуле женская одежда. Более того, дом пропах горелой кашей, видимо, он еще и накормить меня завтраком собирался. Я хотела от души поблагодарить его за вынужденную помощь и предложить приготовить приличный обед, но когда спускалась на кухню, то услышала, как он с насмешкой вымолвил:

— Ты, старик, задержался.

— Где она?! — громыхнул голос Кайдена, и, вцепившись в деревянные перила, я застыла на середине лестницы, сама не понимая, отчего так сильно перепугалась. В кухне прозвучали быстрые шаги.

— Эй, у тебя такой вид, как будто ты хочешь ей свернуть шею.

— Угадал, — невесело отозвался гость. — Именно это я и планирую сделать!

Он неожиданно появился на лестнице и, увидев меня, застыл. Злым взглядом ощупал с макушки до пяток. Первое, что бросилось в глаза — Кайден был небрит, взъерошен и под расстегнутым пальто одет в ту же рубашку, что и накануне, когда мы вдохновенно выясняли отношения.

— Откуда у тебя царапина на щеке? — требовательно вопросил он.

Недолго думая, я развернулась и, от поспешности чуть было не потеряв одну туфлю, бросилась наутек.

— Не могу поверить, — устало выдохнул он. — Ты сейчас пытаешься сбежать от паладина?

Огрызнулась бы, но только слепец не заметил бы, что для споров господин Вудс находился явно в озверелом настроении. Однако спрятаться в спальне мне не дали. Только я повернула ручку, как Кай появился буквально из воздуха и ладонью с яростью прихлопнул едва отрывшуюся дверь.

— Ой!

— Ты хотя бы представляешь, что я пережил в эту проклятую ночь?! — рявкнул он.

Без преувеличений, я вжала голову в плечи, точно боялась, что получу затрещину. Последовала длинная пауза. Похоже, вид у меня получился столь жалкий и испуганный, что Кайден резко выдохнул, явно стараясь вернуть самообладание.

— Иди сюда.

Он мягко притянул меня к себе и крепко обнял. Это были первые настоящие объятия с момента нашего знакомства. Я чувствовала, как под моей прижатой к его груди ладонью билось сердце, и пах он мускусным сугубо мужским ароматом.

— Ради всего святого, кто так поступает? — произнес Кай с укоряющей интонацией. — Устроить грандиозный скандал, собрать вещи и, молча, укатить на вокзал. Мы ведь не дети.

Спорное утверждение. Относительно меня так точно. На его фоне я наверняка выглядела неразумным дитя.

— Скажи, что мне было делать, когда под утро в дом пришли стражи и попросили приехать на опознание тела? — корил меня он. — Клянусь, я оставил в участке лет десять жизни! Какое счастье, что тебя просто перетянули в Абрис. Отсюда я, по крайней мере, могу тебя вернуть…

Тут он примолк, задумался на мгновение и отстранился, чтобы озадачено посмотреть мне в лицо.