Но Себу и Сойеру, видимо, все равно, а значит, должно быть все равно и мне.

Я спускаюсь вслед за братьями на первый этаж. Мы выходим в холл как раз в тот момент, когда входная дверь распахивается и на пороге появляются Элла, Вэл и Хартли.

– Привет, красотки, – присвистнув, приветствую я девушек.

Элла и Вэл закатывают глаза, Хартли же занята тем, что оглядывает огромный холл, служащий прихожей. Она с недоверием смотрит на двойную лестницу, высокий потолок и гладкий мрамор под ногами. Черт, я глаз не могу оторвать от этой девчонки!

Сегодня она выглядит очень мило: в джинсах с разрезами на коленках, темно-фиолетовом топе и черной толстовке с капюшоном и расстегнутой молнией. Хартли распустила волосы и даже немного подкрасилась тушью и блеском для губ, от которого они кажутся влажными и такими сексуальными.

Но самое лучшее в ее образе – моя цепочка, то, как элегантно она смотрится на ее шее. Мне так и хочется прикоснуться губами к выпирающей ключице.

– Я забыла телефон, – объясняет Элла и уносится вверх по лестнице в свою комнату.

– А мне нужно сбегать в туалет, перед тем как мы отправимся в гости к подлой стерве Восточного побережья, – объявляет Вэл и исчезает в коридоре.

Я усмехаюсь, но все веселье тут же пропадает, потому что мы с Хартли остались наедине. Мне очень хочется сказать что-нибудь про украшение, но я боюсь, что тогда она снимает его, и поэтому делаю вид, что не замечаю. Хартли продолжает рассматривать наш роскошный дом. Но я не вижу в ее глазах осуждения или восхищения, почему-то они полны грусти.

– Все в порядке? – спрашиваю я.

Хартли кивает, прикусив нижнюю губу, – она всегда так делает, когда нервничает, – а потом издает тяжелый вздох.

– Просто… – в ее голосе звучит тоска, – у тебя такой красивый дом, Истон. Столько стекла…

Она имеет в виду бесчисленное количество окон нашего особняка на побережье.

– Мама любила солнце, – делюсь я с ней. – Ей хотелось, чтобы в доме было много естественного света.

Но потом свет исчез из маминой жизни. Были лишь тьма и депрессия, которые в итоге столкнули ее в пропасть.

В огромном холле повисает тишина. Я слышу приглушенный голос Эллы, доносящийся со второго этажа, и шум воды в гостевой ванной.

– Знаешь что, – вдруг говорит Хартли, – наверное, я поеду домой.

Во мне растет разочарование.

– А как же вечеринка?

Она пожимает плечами.

– У меня нет настроения.

– О, да ладно тебе! Как ты можешь отказываться сейчас?

Но Хартли уже все решила, потому что вытаскивает из кармана телефон.

– Вызову «убер».

– Это полный отстой, – отвечаю я.

Взгляд ее серых глаз медленно встречается с моим.

– Я правда не хочу идти сегодня на вечеринку, Истон.

Что-то в ее тоне, какая-то странная печаль, заставляет меня больше не спорить с ней.

– Ну ладно. Тогда давай останемся дома. – Я забираю у нее телефон и закрываю приложение «убера».

– Что ты делаешь? – возражает Хартли.

– Послушай меня, Хартли Дэвидсон. Сегодня мы провели суперкрутую игру и выиграли. Я хочу отпраздновать победу, – я поднимаю бровь, – с моим лучшим другом.

Хартли громко смеется.

– Смотрю, тебе нравится эксплуатировать эту фигню с лучшими друзьями, да?

– Никакая это не фигня. Мне нравится проводить с тобой время. И если ты не хочешь идти на вечеринку, значит, потусуемся тут. – Фелисити придет в бешенство, если я не появлюсь на нашем спектакле, но она может «расстаться» со мной в любое другое время. Необязательно сегодня. – Близнецы и Лорен тоже остаются дома. Мы можем поиграть в бильярд или посмотреть какой-нибудь фильм в домашнем кинотеатре. А можем поплавать: вода в бассейне подогревается.

Хартли неловко переступает с ноги на ногу.

– Даже не знаю…

– Вечер пятницы, еще нет и десяти – поживи немного в свое удовольствие.

Она молчит, и я с вызовом спрашиваю:

– Ты работаешь завтра утром?

– Нет, – признается она.

– Вот и хорошо. Значит, останемся здесь, а про вечеринку можешь забыть.

– Лучшая идея в мире, – доносится голос Эллы.

Она спускается по лестнице, но Вэл, которая в это же самое время появляется из двери позади нас, немедленно возражает:

– Нет, – говорит она Элле. – Я же говорила тебе, сегодня мы должны устроить демонстрацию нашей силы.

– По-моему, ты слишком серьезно относишься к Фелисити, – начинает спорить Элла. – Она безобидная.

– Ничего подобного, – мрачно говорю я. – Прости, сестренка, но тут я должен согласиться с Вэл.

Элла сердито смотрит на меня.

– Серьезно?

– Серьезно. Она уже не раз говорила мне, что хочет править школой и с легкостью уничтожит тебя.

В глазах Эллы вспыхивает ярость.

– Она правда так сказала?

– Угу.

Вэл бросает на Эллу суровый взгляд.

– Видишь? Мы должны показать этой стерве, что Элла Харпер-О’Халлоран-Ройал ее не боится.

– Просто Ройал вполне достаточно. И ладно, так и быть, я пойду. Но я все равно считаю, что вы просто раздуваете из мухи слона. – Элла смотрит на нас с Хартли. – А вы, ребята, остаетесь здесь?

Хартли быстро кивает, и по всему моему телу разливается эйфория. Ее огромные серые глаза смотрят прямо в мои, и она говорит:

– Думаю, да.

– Посмотрим кино? Поиграем во что-нибудь? Поедим? – предлагаю я, когда Элла и Вэл уходят. Потом поворачиваюсь к близнецам. – А вы чем хотели заняться?

Братья пожимают плечами и смотрят на Лорен.

– Давайте во что-нибудь поиграем. – Она вопросительно глядит на Хартли. – Если вы, конечно, не хотели побыть наедине.

– Нет, но я плохо играю, – отвечает Хартли. – Разве что будем играть в «покемонов». С этим я еще справлюсь.

Боже, какая она милая! Я усмехаюсь.

– Вообще-то, я имел в виду настольные игры.

– Настольные игры?

– Да, у нас их целая куча. Моя… – Я замолкаю, вспомнив, как в детстве мама играла со мной и близнецами в «горки и лестницы». Мы сидели на кухне, в лучах солнца ее темные волосы словно оживали. Помню, как все время отвлекался, чтобы посчитать все цвета, какими они переливались.

– Твоя?..

Я мотаю головой. Не хватало еще распустить нюни.

– Мама любила играть в настолки. Помните, как мы играли с ней в «горки и лестницы»? – спрашиваю у близнецов.