– Да, когда нам было пять, – отвечает Сойер.

Я решаю сменить тему.

– Как насчет «монополии»?

Близнецы поворачиваются к Лорен. Опять.

Она улыбается.

– Я не против «монополии».

– Мы не против «монополии», – эхом отзываются братья.

Я сдерживаю вздох огорчения.

– Отлично. Все игры в комнате с домашним кинотеатром.

Я отправляю Сойера и Себастиана за газировкой и попкорном. Лорен садится на пол и ждет, а Хартли идет вслед за мной к шкафчику с играми.

– Оригинально и олдскульно, – замечает она, когда я достаю с полки белую коробку.

– Конечно. Я очень консервативный.

– А еще он любит жульничать, – предупреждает Сойер, входя в комнату с подносом еды.

Вслед за ним с ящиком бутылок появляется Себастиан.

– Не знал, что именно ты сегодня захочешь, детка, – говорит он Лорен, подтаскивая ящик к ней.

Она с надменным видом разглядывает напитки и молча указывает на диетический лимонад. Себастиан достает бутылку, откручивает крышку, наливает напиток в стакан и передает своей девушке.

– А ты что хочешь? – немного резко спрашиваю я Хартли.

– Я сама могу о себе позаботиться. – Кажется, ее забавляет эта ситуация. – Может, пока разложишь игру?

Я тащу коробку к Лорен и близнецам.

– Я буду собакой, – объявляет Лорен.

– А ты кем хочешь быть, Хар-Хар? – спрашиваю я, большим пальцем перебирая оставшиеся фигурки.

– Утюгом. – Она поднимает фигурку и ставит ее на доску.

Сойер выбирает корабль, а Себастиан – старый ботинок.

Я беру себе машину.

После первых четырех раундов выигрывают Сойер и Хартли.

– Эй, я старше тебя! Старших нужно уважать, – смеется Хартли, когда Сойер передвигает свою фишку на одно поле от ее владения.

– Прости, я подчиняюсь воле кубика, и он приказывает мне купить Сент-Джеймс.

Он отдает мне деньги, а я ему – карточку с недвижимостью.

– Ну что ж, боги его величества случая говорят мне пройти поле «вперед» и собрать еще двести монет. – Хартли машет карточкой перед лицом Сойера. – Ну, благодаря новообретенным богатствам я, пожалуй, поставлю дом, чтобы в следующий раз тебе было где остановиться.

– Он не будет останавливаться у тебя, – ворчит Лорен.

Я закатываю глаза.

– Успокойся, это всего лишь игра.

– Мне скучно, – говорит она и поднимается с пола. – Пойдемте, посмотрим кино в вашей спальне.

Прежде чем я успеваю возразить, близнецы выходят из комнаты вслед за Лорен.

– Я что-то не то сказала? – спрашивает Хартли.

– Нет. Просто Лорен… – Я замолкаю, потому что мне не хочется говорить плохо о девушке, которую я едва знаю. – Лорен есть Лорен. Еще хочешь поиграть?

– Еще как! Я же надираю тебе зад. – Она подталкивает кубик ко мне. – Твоя очередь.

Я кидаю кубик и ставлю фишку на поле «шанс». Карточка, которую я вытаскиваю из стопки, отправляет меня прямиком в тюрьму. Хартли смеется над моим невезением, скачет вокруг доски, покупает недвижимость, а потом садится и наблюдает за моим ходом.

Я опять кидаю кубик, на котором выпадает пять, и моя фишка оказывается на недвижимости, которую только что купила Хартли.

– Черт! Ты уже и так обобрала меня до нитки.

Хартли потирает ладони как отпетая злодейка. Я отдаю ей плату за аренду и смотрю, как она прокладывает себе путь к полю «общественная казна».

Мой следующий ход приводит меня на Теннесси-авеню.

– Наконец-то! – Я смахиваю со лба несуществующий пот. – А то уже начал бояться, что останусь неимущим.

– Рано радуешься.

– Никогда не думал, что ты такая бесчеловечная.

– Смотри и учись, красавчик!

Хартли продолжает доказывать мне, как я ошибался. После очередного круга у нее уже пять владений против одного моего. Это не игра, а какая-то бойня.

– И сколько еще ты собираешься меня мучить?

– А у тебя еще остались деньги?

Я опускаю глаза на жалкую стопку.

– Есть немного.

– Не собираешься сдаваться?

– Нет.

– Хм. – Она протягивает мне несколько банкнот. – Я покупаю дом на Индиана-авеню.

Я тяжело вздыхаю.

– Эта практичная сторона в тебе – что-то новенькое.

– Разве? – Хартли подталкивает кубик в мою сторону.

– Не знаю. Раньше ты казалась мне милой и естественной. Ты играешь на скрипке. Это так… – Я умолкаю, сам не зная, что именно хочу сказать.

– Изнеженно? – спрашивает она, а потом хмурится. – Играть на музыкальном инструменте не легче, чем играть в футбол. Думаешь, сидеть часами напролет с деревянной штуковиной, зажатой между плечом и подбородком, – это комфортно и легко?

– А что, нет?

– Нет. Знаешь, сколько раз после репетиций у меня кровоточили пальцы? – Она пихает свою миленькую ручку мне под нос.

– Много?

– Именно, много. А когда у тебя болят пальцы, ты ничего не можешь делать, даже застегнуть пуговицы на рубашке.

– Я застегну твою рубашку, – не задумываясь отвечаю я.

Она бросает в меня дом.

– Истон!

Я ловлю фигурку и ставлю ее на владение Хартли.

– Прости, старая привычка.

– Почему?

– Почему что?

– Почему это старая привычка?

– Не знаю. Просто, – бормочу я, кидаю кубик и делаю ход.

Снова железная дорога, но я не могу себе ее позволить и поэтому подталкиваю кубик к Хартли.

– Да брось, расскажи мне!

– Зачем?

– Потому что друзья все друг другу рассказывают.

Я поднимаю брови.

– И ты так много мне рассказываешь.

Она пожимает плечами.

– Ты знаешь, какая ситуация у меня дома.

– Но не потому, что ты мне об этом рассказала, – с раздражением возражаю я. – Я подслушал.

– Но все равно ты знаешь, – настаивает она.

– Я так поступаю, потому что такова моя роль, – сердито выдаю я.

И тут же пожалев об этой вспышке, принимаюсь изучать свою машинку, как будто она детальная копия дорогущей «бугатти» Стива. Я просто влюблен в эту чертову тачку.

– Не буду притворяться, что все понимаю, но я знаю, что значит быть средним ребенком. Ты не такой идеальный, как твои старшие братья или сестры, и в то же время уже больше не милый младенец.