litbaza книги онлайнСовременная прозаОтважные капитаны. Сборник - Редьярд Джозеф Киплинг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 128
Перейти на страницу:
Гленберг, куда мы желали сегодня попасть, проехав четырнадцать миль по холмам. Был безоблачный день с резким ветром — скорее, подходящий не для ловли форели, а для того, чтобы наслаждаться жизнью.

Поскольку общий возраст двух моих спутников-офицеров не достигал и сорока пяти лет, мы выглядели вполне респектабельно, пока не покинули Каслтаун. А потом мы пели, дурачились, высовывались из экипажа под самыми невозможными углами, клялись в вечной верности босоногим барышням, встречавшимся на нашем пути и остававшимся позади прежде, чем могли бы ответить взаимностью. Словом, вели мы себя ничуть не лучше и не хуже любых младших офицеров, вырвавшихся на свободу.

А вокруг простирались сине-серые холмы, ярко-зеленые поля, ограды из дикого камня, черные торфяные болота, испещренные островками вереска и утесника между пивного цвета трясинами. Отличный остров — его многочисленные бухты глубоко вдавались в сушу, связывая весь запад Ирландии с Атлантикой, и не требовалось особого воображения, чтобы понять, какую страну будут вечно искать ее дети, изгнанные из своего рая, — страну маленьких домов и чудесных зеленых тропинок, где никто не будет трудиться до изнурения и больше необходимого.[25]

ДЕНЬ, ПОЛНЫЙ СОЛНЦА И ВЕТРА

И наконец мы добрались до чернильно-черного озера, со всех сторон окруженного скалистыми холмами, — безлюдного, таинственного, покрытого мелкими злыми волнами, накатывающими на берега с поразительным шумом.

Рыбалка не увенчалась особым успехом, в особенности после того, как младший лейтенант попытался рухнуть в воду; но чистая физиологическая радость этого чудесного дня, полного солнца и ветра, навеки запечатлелась в нашей памяти. Все вокруг принадлежало только нам — испещренный трещинами бок скалы Лакави, вид на длинное озеро, растворяющееся в наступающих сумерках, запахи новой страны, пронизывающий ветер, доносящий откуда-то таинственные голоса.

Никто не умеет так легко признавать неудачи, как ирландцы. Мы ушли с десятком мелких рыбешек, но, по меткому выражению мистера Корнелиуса Кроули, чувствовали себя так, словно выудили дюжину десятифунтовых рыбин.   

ГЛАВА 5

Вернувшись домой, продутые насквозь чистейшим воздухом, усталые от долгой поездки и беспричинного смеха, мы отправились обедать с двумя капитанами крейсеров на борт одного из «морских таранов». Все трое командиров сдружились еще во времена учебы на «Британии»[26] (единообразие в обучении и обеспечивает военно-морскому флоту столь прочную солидарность), и я зачарованно слушал, как одно воспоминание перетекает в другое, как нити рассказов образуют странный узор, а судьбы китайских мандаринов, чернокожих западноафриканских вождей, греческих архимандритов, турецких пашей, калабрийских графов, чилийских авантюристов и прочих странных представителей рода человеческого невообразимо переплетаются между собой.

— Но одинокая жизнь — это одинокая жизнь, — внезапно заявил один из собравшихся за столом. — Я командую кораблями с восьмидесятых годов и... в общем, сами видите.

Как мы могли не видеть? Между кормовой каютой — прибежищем капитана — и остальным миром (за крайне редкими исключениями) пролегает глубокий и широкий пролив, преодолеть который могут только вахтенные, сигнальщики и те из подчиненных, кто является с докладом. Осторожный стук, легкий шаг, изъявление почтения и — «доклад окончен, сэр»». Затем тишина, и одиночество снова воцаряется за белой переборкой и красными шторами. Герман Мелвил превосходно описал все это в «Белом бушлате», но никакая проза не сравнится с тем, что видишь своими глазами.

Порой разговоры становились серьезными, выдубленные штормами лица хмурились, начиналось обсуждение того, как корабли будут «работать в строю». Каждый излагал свое мнение, перемежая его беззлобными насмешками над легче вооруженным или хуже бронированным соседом, но общий вывод (который я не стану здесь приводить) почти всегда был единогласным. В руках этих капитанов была сосредоточена поистине грозная сила, и никто, кроме адмирала, командовавшего флотом, не мог указывать им, как заниматься своим делом. Они совершенствовали свои корабли, создавали и разрушали карьеры людей. И тем не менее именно здесь, в военно-морском флоте, вы можете услышать самые свободные и нелицеприятные характеристики королевской службы, самые гневные и язвительные отзывы о вышестоящих и самые комические рассказы о делах, которые где угодно вне флота считались бы подвигами.

СЛУЖБА ЮМОРИСТОВ

Здесь все настолько серьезно и важно, что это просто невозможно воспринимать с мрачной серьезностью. Каждый род войск просто вынужден быть юмористом и сатириком несмотря ни на что; и к тому времени, когда офицеры флота становятся капитанами, чувство юмора впитывается в плоть и кровь даже самых тяжеловесных и неподатливых. Капитан отлично помнит, какую песню курсанты сочинили о своем лейтенанте, каких взглядов придерживался он сам, будучи лейтенантом, и что, уже будучи командиром той или иной службы, он думал о своем капитане. Если же он об этом забудет, ошалев от одиночества или угорев от приступа лихорадки, то храни господь его судно, когда оно вернется на базу с кипой материалов для военного суда и наполовину обезумевшим экипажем.

Взять хотя бы методы морской атаки. Даже сидя на койке в окружении семейных фотографий, с жестяной ванной за занавеской и запасом тростей для прогулок по берегу, закрепленных в специальных зажимах, порой можно услышать весьма любопытные разговоры флотского молодняка. Они искренне обеспокоены перспективой вероятной войны, поскольку именно им доверено мощное оружие, и о войне они рассуждают небрежно, хоть и довольно часто. Мы (я выражаю мнение всего нашего крейсера) искренне верим, что крейсеру надлежит стрелять много и часто (см. Примечание 3). Но то, что следует за этим утверждением, как правило, оказывается полной чепухой — всего лишь досужей болтовней между двумя затяжками, но подоплека таких разговоров все же не лишена интереса.

— Лучше всего, — заявляет некий авторитет двадцати одного года от роду, — спрятаться в боевой рубке. Там ты получаешь контузию и теряешь сознание, а когда приходишь в себя, все остальные уже убиты. Бросаешься мстить за товарищей, как пишут в газетах, и выходишь из боя единственным победителем. Очнешься через месяц в госпитале, твоя девушка вытрет тебе пот со лба и расскажет, как ты в одиночку уничтожил подчистую весь вражеский флот.

— Торчать в боевой рубке! Еще чего! — возражает ему некто лет двадцати трех. — Эти ваши носовые орудия никуда не годятся, а верхний мостик рухнет на голову через пару-тройку минут.

— Не вижу, чем у вас, на середине, лучше. Над вашими головами трубы, вентиляторы и прочие палубные устройства, — слышится в ответ, — и даже без шлюпок у нас слишком много дерева.

— Как по мне, корма вовсе не

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 128
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?