Это ее ищут, сразу сообразила она. Ее хороший знакомый, которому она отдала на экспертизу шелковый поясок от халатика, сдал ее властям. Правда, где точно искать, он не сказал, и никто не знает, а она не станет высовываться, еще не время.

— Вот ты где! — Ей на лопатки легли две горячие ладони, ухо обдало жарким дыханием. — А я тебя везде ищу, ищу!

Она стояла, боясь шевельнуться, не оттого, что боялась хозяйского гнева. Оттого, что ее тут же замутило при мысли о том, что эти самые руки могут оказаться преступными. Они могут быть обагрены кровью ее подруги и еще десятка безвинных жертв. Как, впрочем, и руки остальных обитателей дома, она уже не исключала ничего. И чем больше жила здесь, тем больше все здесь казалось ей странным, преступным, если можно так выразиться.

Хозяева и их любимый гость Казначеев то хохотали до упаду, устраивая вечеринки за полночь. То громко, не стесняясь никого, ссорились, то вдруг принимали молчаливую созерцательную позицию, напряженно наблюдая друг за другом поверх газет или дамских журналов.

Печалило, что в последнее время и старый хозяин — Виктор Иванович — к ним примкнул и, поддавшись всеобщему настроению, тоже то хохотал, то участвовал в скандалах, то наблюдал.

Лиза просто с ума сходила от затянувшегося ожидания, что кто-то из них да проколется. Она нервничала, прислушивалась, наблюдала. Путалась в мыслях, вязла в них, тонула. Кажется, конца-краю не будет ее миссии. А девушки продолжали гибнуть…

Горячие ладони сползли с ее лопаток ниже, облапали ее зад, задрали платье. Ее затрясло. Потом за спиной послышался шорох одежды, стук опустившихся на пол коленей.

— Стой так, детка. Стой так! — командовал молодой хозяин, придерживая одной рукой задранный подол ее платья сзади. — Стой так, милая, не шевелись!

На пару минут стало тихо, а потом послышался визг расстегиваемой молнии. Он снова снимал с себя штаны.

Все! Пора!

Лиза широко шагнула вперед. Резко обернулась. И уставилась в потное, отвратительно напряженное лицо своего молодого хозяина. Штаны на ширинке у него вздыбились. Он еще не успел их снять, лишь расстегнул молнию. Волосы взмокли и облепили череп. Бесцветные глаза наводнил животный страх.

— Ч-что ты делаешь, сучка?! — ужаснулся он, громко шепча.

Обеими руками он прикрыл низ живота. Он все еще стоял на коленях и пребывал в дикой растерянности. Он не понимал! Он не понимал, чего это она вдруг?! Что на нее накатило?! Всегда покорная, игривая, и вдруг!

— Ты поганый извращенец!!! — так же громким шепотом воскликнула Лиза и брезгливо отряхнула платье. — Как тебя жена терпит, урод!!!

— Ч-что ты сказала??? — Лицо Стаса побагровело. — Ты что себе позволяешь?!

— А ты?!

Лиза подбоченилась и воинственно шагнула вперед. Она вдруг решила, что пришла пора действовать. Что время спокойного созерцания закончилось. Оно просто ни к чему не приведет. В это змеиное гнездовье требуется воткнуть толстую палку и основательно там пошерудить. Иначе она так ничего и не узнает. Ее Сонечка останется не отмщенной. И девушки продолжат умирать!

— Ты поганый извращенец! — проткнула она воздушное пространство перед собой указательным пальчиком, как если бы вонзала нож ему в сердце. — Ты хоть понимаешь, насколько ты испорчен?!

— Я?! — совершенно искренне изумился он.

Потом вдруг резко поднялся на ноги. Отвернулся от нее, застегнул штаны и ссутулился, поглядывая на нее через плечо.

— Как с тобой Алла Викторовна только живет, урод??? — И Лиза плюнула в его сторону.

— Алла? Со мной?

Его взгляд ушел в себя. Он думал какое-то время, молча рассматривая Лизу, стоявшую в паре метров от него. Потом вздохнул и произнес с жалкой улыбкой:

— А ей на меня наплевать, Эльза, просто на меня плевать. Ты умная девочка, разве ты ничего не видишь?

— Что я должна видеть?

— Я не нужен ей, сама знаешь, кто нужен! Игоречек, папочка, все, кроме меня! Я несчастен, понимаешь?

Он, воодушевленный ее молчанием, вдруг снова шагнул к ней и протянул руки к ее груди.

— Стой, где стоишь! — взвизгнула Лиза, отпрыгивая. — А то я Виктора Ивановича кликну!

— Да зови, мне-то что! — Он тут же сделался на редкость беззаботным и спокойным. — Нашла авторитет. Мне плевать.

— Но… Но как же? — пришла пора ей растеряться. — Разве ваш общий бизнес…

— Господи, дурочка! Какая же ты дурочка, Эльза! — Он рассмеялся противным беззвучным смехом. — Неужели ты думаешь, что я не подготовился?!

— К чему?

— К дальнейшей жизни без этого семейства! Все же идет к тому!

— Как это? Вы что, собрались… Вы собрались разводиться с Аллой?!

— Давно бы это сделал, да она цепляется, — небрежно повел он рукой перед собой. — Ей деньги нужны, а уйдет от меня она с голой жопой! У Игорька таких денег нет, и у папы теперь нет.

— Как это?! Почему?

— Потому что надо больше времени проводить на работе, дурочка. Почаще там бывать, не мотаясь туда-сюда по поручениям своей капризной доченьки! Многое ускользает, поверь мне! Очень многое уходит от взгляда, когда чрезмерно доверяешь своему презренному зятю и когда слишком потакаешь своей доченьке.

— И что же ускользнуло?

Ей сделалось невероятно интересно. Эту сторону дела она никогда не рассматривала, всегда почему-то считала хозяином бизнеса Жукова и думала, что Игнатенко у него в помощниках.

А как на самом деле? Было очень интересно! Ради его откровений она даже позволила ему покружить вокруг себя. Когда он снова запыхтел ей в ухо горячо и надсадно, не воспротивилась.

— На самом деле, Эльзочка, все не так!

— Как не так? — Она сморщилась, почувствовав его потные руки на своих бедрах, прикусила губу.

— Не так радужно у дочки с папой, как они думают! Я давно уже, очень давно внедрил новый проект в наши с ним общие разработки. Оформил на себя, поскольку ему некогда было этим заниматься. Он все отмахивался и считал это моим очередным чудачеством. И я кинул все силы и средства на это. И пока он книжонки свои поганые почитывал, я это направление сделал мощным и прибыльным. И потихоньку и его направление подмял под себя. Я его попросту разорил, Эльзочка! Он банкрот, наш уважаемый Виктор Иванович! Но тс-сс… Он пока об этом не подозревает! Ты ведь ему не скажешь о моих шалостях, нет?

Его мерзкие руки оттянули резинку ее трусиков, палец скользнул внутрь.

— А о других твоих шалостях они тоже не знают? — еле выдавила она из себя, настолько дурно ей сделалось.

— О каких других? — Он часто дышал, исследуя ее тело.

— О женщинах! — Она чуть отстранилась. — У тебя же есть другие женщины! Как Алла и ее отец на это смотрят?