– Бога ради, тётя Хазелнат, возьми себя в руки! – потребовал Тургид, когда тётя Хазелнат и вереница её гостей вернулись на веранду.

Не слушая его, она повернулась к Руперту и нацелила на него тощий палец.

– ТЫ! Никогда не думала, что ТЫ предашь меня.

– Но я не предал! – запротестовал Руперт. – Мы даже не собирались сюда. Эта коробка, которую вы видели, – это наша машина времени. Она перенесла нас сюда волшебным образом.

– Ну конечно, волшебным образом. Машина времени. – Тётя Хазелнат подозрительно сощурилась. – И с чего это ты так разодет, Руперт? И что ты так вцепился в этот целлофановый пакет?

– Дядя Моффат купил ему костюм, – объяснил Тургид. – А в пакете его старые вещи.

– Полагаю, смысла в этом не больше, чем в остальной вашей истории, – кисло проговорила тётя Хазелнат и снова присела за чайный столик.

Тем временем мальчишки осмотрелись по сторонам. Когда машина перестала жужжать, они ожидали увидеть перед собой чердак Риверсов. Ведь когда Дороти пропела свои известные слова: «Нет ничего лучше дома», – рубиновые туфельки перенесли её домой. Ну уж, во всяком случае, мальчики думали оказаться в Стилвилле. Тургид выглянул из окна, за которым от берега до самого горизонта били морские волны.

– А где мы находимся?

– В Мендосино, – бездумно ляпнул Руперт. Он, естественно, знал, где теперь живёт тётя Хазелнат. Это был секрет, но он решил, что раз уж они стоят прямо перед тётей Хазелнат, секрет раскрылся.

– А где это, Мендосино? – спросил Тургид, оглядываясь.

С застеклённой веранды открывался потрясающе красивый вид, хотя оценить его было бы проще, не пронесись они из будущего в настоящее и через всю страну и всё в такой короткий срок. Но даже теперь у Руперта перехватило дыхание. Он никогда не видел такого великолепия природы. Он-то думал, что Цинциннати – это картинка! Он зауважал тётю Хазелнат раз в семь сильнее. Сбеги он сам из Стилвилля, он вряд ли двинулся бы дальше Цинциннати и его красот, но тётя Хазелнат ехала всё дальше и дальше, пока не нашла этот рай на земле.

– Руперт, закрой рот, или ты закапаешь слюной весь линолеум. Ты в Калифорнии, Тургид, – ответила тётя Хазелнат, начиная понемногу приходить в себя. Пусть они и галлюцинации, но по крайней мере ведут себя прилично.

– А как так вышло, что ты знаешь, где мы? – поинтересовался у Руперта Тургид.

– Я сказала Руперту, вот почему, – отвечала тётя Хазелнат. – Я написала ему письмо и доверила свой секрет.

– Но почему? – не понял Тургид. – Почему ты сказала ему, но не нам?

– Потому. Я поступила так по праву человека на планете Земля, – язвительно пояснила тётя Хазелнат.

– А, ладно, как угодно, – обиженно протянул Тургид. Он сел на стул в углу комнаты и стал смотреть через окно в сад, словно говорить больше было не о чем. Он совсем посмурнел. – Никто мне ни о чём не говорит, и у меня нет будущего.

Как нередко бывает, когда что-то идёт не так, как хотелось бы, Тургид припомнил все свои беды и стал страдать из-за всех сразу.

– С ним-то что такое? – спросила Руперта тётя Хазелнат.

– Он только что узнал, что станет президентом Соединённых Штатов, когда вырастет, – пояснил Руперт. – Это нагоняет на него тоску.

– Полная чушь, – воскликнула тётя Хазелнат. – Все маленькие мальчики и девочки мечтают стать президентом Соединённых Штатов, когда вырастут.

– Но не он, – возразил Руперт.

– Выше голову, – потребовала тётя Хазелнат. – Я уверена, что в Белом доме подают пудинг. Ты же любишь пудинг, Тургид. Ты, вероятно, будешь есть пудинг с утра до ночи, если станешь президентом.

Тем временем агент встал, отряхнулся и подсел к чайному столику тёти Хазелнат со странным выражением на лице. В нём мешалось недоумение с чем-то ещё. Руперт сразу опознал это «что-то ещё». А ведь агент спецслужб глаз не сводил с тёти Хазелнат. Руперт был удивлён, ведь тётя Хазелнат была в его представлении старая, ну или весьма средних лет. Он был готов признать, что она неплохо выглядит для своих лет пятидесяти, однако агент спецслужб смотрел на неё совсем другими глазами. Он глядел на неё так, словно она кинозвезда. Конечно, и агент, по всей видимости, был примерно тех же лет, что и тётя Хазелнат, так что, возможно, он ничего не имел против её возраста.

– Джон Рейнольдс, – представился он, протягивая через стол тёте Хазелнат руку для рукопожатия.

– Хазелнат Риверс, – сказала тётя Хазелнат. Она взглянула ему в глаза, пожала руку и вдруг вздрогнула, словно увидела что-то удивительное и неожиданное. После этого она скромно опустила глаза.

– Что ты делаешь в Мендосино? – спросил Тургид, не желая больше обсуждать свою президентскую карьеру. Его опасения оправдывались. Никто не понимал навалившейся на него ноши. На вершине, пусть едва наметившейся, было очень одиноко.

– Размышляю о моей жизни и весьма успешно управляю пансионом, – отвечала тётя Хазелнат. – Точнее, размышляла о жизни, пока не появились вы. Ну да ладно, раз уж вы прервали мои размышления, так и быть, устрою вам экскурсию. Одни рождаются гостеприимными, другие такими становятся, а иным приходится быть гостеприимными.

Тётя Хазелнат разом поднялась и направилась с веранды на кухню и в основную часть дома. Мальчишки ошеломлённо шли за ней. И агент безопасности следом. Руперт и Тургид не представляли, что с ним делать.

– Это моя гостиная. Она небольшая, но и пансион небольшой. У меня есть вот этот основной коттедж с двумя спальнями на втором этаже и два бунгало с собственными ванными комнатами. Мне пришлось их установить, и это, Руперт, съело почти весь остаток ювелирных денег.

– Остаток чего? – переспросил Тургид.

– Неважно, – отозвалась тётя Хазелнат. – Вы двое не сказали, на сколько останетесь. На поверку у меня пустует одно бунгало, и то только до завтрашнего вечера, когда прибудут постояльцы.

– Ох, мы не можем остаться, я думаю, машина времени скоро отправит нас обратно, – засомневался Тургид.

– Я возьму бунгало, – сказал агент.

– Разве вы можете? – воскликнул Тургид. – Разве никто не ждёт вас дома? И вообще, вы принадлежите другому времени.

– И тем не менее я здесь, – возразил агент, явно испытывая от этой мысли всё большее удовлетворение.

– Да, но так не должно быть, – настаивал Тургид. – Вряд ли мы можем позволить вам остаться. Это противоречит законам физики или ещё чему такому.

– Не груби, Тургид, – вступила тётя Хазелнат.

Тургид с Рупертом посовещались немного шёпотом, как им вернуть агента в его собственное время, но ничего не придумали. У них не было контроля над машиной времени, и в любом случае им нужно было возвращаться домой. Тётя Хазелнат тем временем рассказывала жадно ловившему каждое её слово агенту, как перетягивала стулья в гостиной, и, закончив шептаться, мальчики поймали её последнюю фразу: