class="p1">На этот раз ядро не долетело ярдов сто, перепрыгнуло через голову Веллингтона и унеслось в дубовую рощу, где хлестнуло по веткам и разметало листья.

– У них слишком холодные пушки, – сказал генерал. – Оттого и недолеты.

– Не такие уж большие, милорд, – горячо возразил Хоган, – да и стволы прогреются быстро!

Веллингтон усмехнулся:

– Дорожите своей жизнью? Хорошо, трогаем. – Его светлость цокнул языком, и конь покорно двинулся вниз по склону мимо британской батареи, защищенной от противника земляным валом, усиленным корзинами с грунтом. Многие артиллеристы разделись до пояса, некоторые спали, и никто, похоже, не заметил проезжающего мимо командующего. Другого генерала, возможно, задела бы такая небрежность, но цепкий взгляд Веллингтона моментально отметил хорошее состояние орудий, поэтому он просто кивнул командиру батареи, а потом жестом отогнал адъютантов.

– Так какие у вас новости, Хоган?

– Их слишком много, милорд, и ни одной хорошей. – Хоган снял шляпу и обмахнул лицо. – Маршал Бессьер соединился с Массена, милорд. Привел с собой кавалерию и артиллерию, но не пехоту, как нам сообщают.

– Ваши партизаны? – осведомился Веллингтон, имея в виду источник информации майора.

– Да, милорд. Они следили за Бессьером на протяжении всего марша.

Хоган вынул табакерку и, пока Веллингтон обдумывал новости, освежился доброй щепоткой. Бессьер командовал французской армией в Северной Испании, где боролся исключительно с партизанами, и сообщение о том, что он привел подкрепление для маршала Массена, намекало на подготовку к прорыву осады Алмейды.

Некоторое время Веллингтон ехал молча. Выбранный маршрут по отлогому склону вывел его на заросший травой гребень, откуда открывался еще один вид на вражескую крепость. Генерал долго рассматривал низкие стены и разрушенные ядрами крыши. Хоган представил, как артиллеристы с помощью ганшпугов разворачивают пушки, наводя их на новую цель. Веллингтон хмыкнул и сложил подзорную трубу.

– Итак, Массена собирается пополнить запасы этих мерзавцев, если я правильно понял. И если он преуспеет, то продовольствия им хватит, чтобы продержаться до скончания лет… Хотя мы можем пойти и на штурм, правда он затянется как минимум до середины лета, к тому же я не могу штурмовать Алмейду и Сьюдад-Родриго одновременно, а значит, Массена нужно остановить… Эта бьет ниже, вот увидите.

Последняя реплика относилась к пушке, которая только что выстрелила со стены. Дым хлынул через ров, и Хоган попытался разглядеть ядро, которое прилетело, на секунду опередив звук выстрела. Ядро ударило в склон, чуть ниже того места, где располагалась генеральская свита, промчалось, отрикошетив, высоко над головой и раскололось о ствол оливкового дерева.

Веллингтон повернул коня.

– Но вы же понимаете, почему я не попытаюсь остановить Массена перед Алмейдой?

– Коа, милорд.

– Вот именно.

Если британская и португальская армия вступят в сражение с французами вблизи Алмейды, то в тылу у них окажется глубокая и быстрая река Коа. И коль скоро Массена сумеет обойти правый фланг Веллингтона, что он непременно попробует сделать, то для отступления у союзников останется только одна дорога. И эта единственная дорога проходит по высокому и узкому мосту через реку, бегущую по дну непроходимого ущелья. Попытка проигравшей армии со всеми ее пушками, женщинами, вьючными лошадьми и ранеными солдатами пройти по мосту обернется хаосом. И если в этот хаос врубится тяжелая кавалерия императора, то превосходная британская армия, ранее изгнавшая французов из Португалии, поляжет на границе Испании. Новый мост над Сеной в Париже получит необычное название – Каштелу-Бон – в честь того места, где Андре Массена, маршал Франции, разбил лорда Веллингтона.

– Значит, нам нужно разбить Массена, – сказал сам себе Веллингтон, после чего обратился к Хогану: – Когда его ждать, майор?

– Скоро, милорд, очень скоро. Учитывая ситуацию с продовольствием в Сьюдад-Родриго, ему нужно спешить, – ответил Хоган.

С прибытием людей Бессьера количество едоков в крепости выросло настолько, что перед французами встал выбор: поскорее вырваться из осады или сесть на голодный паек.

– И сколько теперь людей у Массена? – спросил Веллингтон.

– Он может поставить в строй пятьдесят тысяч, милорд.

– А я не наберу против них и сорока, – с горечью произнес Веллингтон. – Когда-нибудь, Хоган, в Лондоне поймут наконец, что мы все-таки можем победить в этой войне, и пришлют солдат – не безумцев, слепцов и пьяниц, а настоящих солдат. Но как нам продержаться до этого дня? – (Вопрос был риторический.) – Поддельные газеты больше не появлялись?

Внезапная смена темы не удивила Хогана. Публикации, описывающие вымышленные злодеяния англичан в Ирландии, предназначались для того, чтобы вызвать недовольство у ирландских солдат в британской армии и склонить их к измене. Хитроумный план провалился, но только в самый последний момент, и Хоган с Веллингтоном опасались, что следующая попытка может оказаться более успешной. И если что-нибудь подобное случится, когда Массена пересечет границу и придет на выручку гарнизону Алмейды, это может привести к катастрофе.

– Ни одной, сэр, – сказал Хоган. – Пока что.

– Но вы же отвели Ирландскую королевскую роту подальше от границы?

– Она должна, милорд, прийти в Вилар-Формозу сегодня утром, – сказал Хоган.

Веллингтон поморщился:

– И тогда вы известите капитана Шарпа о ждущих его неприятностях? – Генерал не стал ждать ответа. – Он и правда казнил военнопленных?

– Подозреваю, что да, милорд, – неохотно ответил Хоган.

Генерал Вальверде уже доложил в британский штаб о расстреле людей Лу – не столько в знак протеста против самого деяния, сколько для того, чтобы доказать, что ночное нападение француза на форт Сан-Исидро было вызвано безответственностью капитана Шарпа. Заняв позицию поборника высокой морали, Вальверде громогласно заявил, что испанские и португальские солдаты не должны служить под британским командованием. Португальцы вряд ли придали большое значение заявлениям Вальверде, но хунта в Кадисе с радостью ухватится за любое оружие, которое можно использовать против английских союзников. Вальверде уже представил список прочих жалоб: британские солдаты не выказывали должного почтения к священным реликвиям, когда их, эти реликвии, проносили по улицам; британские офицеры-масоны оскорбляют нежные чувства католиков, открыто демонстрируя свои регалии… А теперь у него есть серьезный повод обвинить англичан в готовности драться до последней капли крови их союзников, доказательством чему и является резня в Сан-Исидро.

– Чертов Шарп! – проворчал Веллингтон.

Чертов Вальверде, подумал Хоган. Но благосклонность испанцев Великобритании нужнее, чем норовистый стрелок.

– Я не говорил с Шарпом, милорд, – сказал Хоган, – но думаю, он действительно убил тех двух солдат. Насколько я слышал, дело обычное: люди Лу изнасиловали деревенских женщин. – Майор пожал плечами, как бы подразумевая, что такого рода зверство стало уже банальностью.

– Дело, возможно, и обычное, – с кислым видом заметил Веллингтон, – но едва ли этим можно оправдать казнь военнопленных. На основе собственного опыта скажу: когда выдвигаешь человека из рядовых, он