потенциальные потери, если бы эвакуированное население было в безопасности, приблизились бы к показателям Первой и Второй мировых войн. Это может убедительно показать, что война считается "терпимой" для страны, которой угрожает опасность.

 

СТУПЕНЬ 31. ВЗАИМНЫЕ РЕПРЕССИИ: Если будут происходить более или менее постоянные обмены "титул за титул" - символические, показательные или более разрушительные -результатом станет война почти чистой решимости. Как я уже отмечал, такая ситуация имеет аналогии с забастовкой рабочих или игрой в "курицу". Многие стратеги считают, что ответно-репрессивные войны решимости могут стать стандартной тактикой будущего, когда баланс террора станет твердым и абсолютным. Такие войны, в зависимости от их продолжительности и целей, могут быть на следующем пороге или за ним (см. строки 33, 34 и 39).

 

Некоторые замечания по поводу относительной технической простоты примеров центральных атак

 

В начале этой главы я сказал, что эта область обсуждения является относительно неизведанной территорией. Это было бы верно, даже если бы имело место одно или два применения ядерного оружия, поскольку каждое применение было бы настолько особенным, что невозможно было бы рассуждать о будущем на основе созданного прецедента.

 

Многие аналитики и неспециалисты считают, что любая возможность контроля или рациональности в ядерной войне исключена просто из технических соображений. Они считают, что неопределенности и неожиданности - как технические, так и человеческие - настолько неизбежны, что единственной правдоподобной картиной ядерной войны являются слова "спазм" и "бесчувствие" (наш Ступень 44). Более того, хотя технические оценки и расчеты интересов и преимуществ могут быть сделаны для ситуаций обмена "титул за титул" или репрессий - для "войны замедленного действия" - невозможно достоверно предсказать изменения, которые произойдут в общественной и политической среде после начала обмена. В отличие от быстро завершающихся ядерных войн, о которых принято говорить, обмены в замедленном темпе дадут время для обширной и важной общественной реакции как в самих противоборствующих странах, так и в мире в целом. Речь идет не только о потерях или приобретениях в уверенности или морали, военной лихорадке или панике, но и о возможности глубоких изменений в общественном доверии к правительствам, радикальных изменений в восприятии или оценке мировых проблем и вопросов, касающихся компетентности или характера функционирования социальной структуры после нанесения ядерных ударов.

 

Тем не менее, только на техническом уровне образцовые централизованные ядерные атаки имеют значительные преимущества. Проблемы командования, управления и связи, которые очень велики в продолжительных ядерных войнах высокой интенсивности, значительно уменьшаются в замедленных обменах, которые ограничены и преднамеренны. Это привело к тому, что некоторые аналитики утверждают, что эта возросшая возможность контроля, в большинстве условий, сделает почти любой из вариантов центральной войны гораздо менее желательная альтернатива образцовой центральной атаке. Не существует технических военных причин (в отличие от психологических или политических факторов) для немедленной реакции на "замедленное" нападение. Атакующая страна может полностью информировать обороняющуюся страну о том, что она делает и намерена делать. Действительно, в той степени, в которой нападающая сторона может попытаться использовать юридическую концепцию "репрессалий" XIX века в качестве оправдания нападения в международном праве, она будет обязана заранее объявить, что она намерена сделать и каковы ее требования о возмещении ущерба, если таковые имеются.

 

[В XIX веке и ранее, согласно принципам международного права, репрессалии, которые по строгому определению являются незаконными действиями, иногда могли быть законными, если они соответствовали определенным условиям и были оправданы предшествующими незаконными действиями государства, против которого были направлены репрессалии. Некоторые считают, что сегодня репрессалии больше не могут рассматриваться, поскольку статья II Устава ООН требует от государств "разрешать свои международные споры мирными средствами".

 

Правила, ограничивающие репрессалии, были следующими:

(1) поводом для репрессалии должно быть предыдущее действие, незаконное с точки зрения международного права;

(2) репрессалии должно предшествовать явное неудовлетворенное требование;

(3) если первоначальное требование о возмещении ущерба удовлетворено, дальнейшие требования не могут быть предъявлены (это важное различие между репрессалией и войной; в войне А юридически не обязан сложить оружие, если Б готов выполнить требование А, сделанное до начала войны);

(4) репрессалия должна быть пропорциональна правонарушению.

 

 

ГЛАВА 8. ВАЖНОСТЬ КОНЦЕПЦИЙ КРИЗИСОВ

 

Серьезный пробел во многих военных планах и обсуждениях

 

Здесь представляется уместным прервать обсуждение ступеней и порогов эскалации, чтобы кратко поговорить о некоторых особых вопросах, возникающих на интенсивно-кризисных уровнях эскалации, и дать некоторые рекомендации, покрывающие пробел, который, похоже, существует в американском планировании кризисов. На протяжении большей части послевоенных лет в американском военном мышлении наблюдалась любопытная дихотомия. С одной стороны, мы видим, что почти все внимание в заголовке было сосредоточено на сдерживании или ведении центральных или всеобщих войн, которые начинались неожиданно, либо в результате внезапного нападения на США, либо из-за случайности или просчета. С другой стороны, несколько опросов показали, что большинство аналитиков считают, что любой термоядерной войне, скорее всего, будет предшествовать очень напряженный кризис (такой, который соответствует средним ступеням лестницы эскалации). Эти аналитики считают маловероятным, что какая-либо страна сегодня начнет тотальную всеобщую войну, если только она не находится в таком отчаянии, что рассматривает войну как менее нежелательную, чем любую альтернативу. Такое отчаяние может возникнуть только в условиях очень напряженного кризиса, и лица, принимающие решения, скорее всего, будут мотивированы убежденностью в том, что мирные альтернативы безрадостны, чем надеждой на то, что война закончится хорошо. Аналогичным образом, во время напряженного кризиса возможности непреднамеренной войны возрастают, возможно, до опасной точки. Напротив, в некризисный период предварительные меры предосторожности и нежелание предпринимать поспешные действия, которые могут привести к необратимым шагам, скорее всего, предотвратят войну, даже если произойдет инцидент, который в отсутствие мер предосторожности и "консервативных" взглядов может привести к войне. Тем не менее, до недавнего времени американские военные планировщики уделяли очень мало усилий и внимания сдерживанию и ведению войн, которые могут возникнуть в кризисных ситуациях, а также ряду других военных и политических действий, которые могут потребовать эти кризисы. Вероятно, одной из важных причин этого является то, что напряженный кризис по своей сути неприятен и странен, и многие считают, что в планировании действий в таких непредвиденных обстоятельствах есть что-то зловещее. Другие опасаются, что специальные приготовления к кризису или во время него могут увеличить вероятность войны. В некоторых случаях люди хотят связать руки исполнительной власти, не давая ей выбора, кроме "холокоста или капитуляции" (по выражению президента Кеннеди), надеясь таким образом, как это ни парадоксально, избежать и того, и другого. Идея заключается в том, что если лицу, принимающему решения, предоставляются слишком большие и гибкие возможности "использования" кризисов,