Я почувствовала, как мое дыхание стало напряженным, и ко мне стали приходить другие соображения. Возможно ли вообще, что Ами знала о том, что Дэйн встречается с другой, а может, и с другими? Она с самого начала знала, что я к Дэйну равнодушна, так что мне не стоит сбрасывать со счетов возможности того, что у них была своя договоренность, и она не сказала мне об этом. Она знала, что я буду волноваться и протестовать из чувства справедливости. Честно говоря, мне трудно даже представить себе Ами и Дэйна в свободных отношениях, но правда это или нет, я не могу точно знать. Не звонить же с Мауи, чтобы спросить! Это не телефонный разговор, это разговор с глазу на глаз, с вином, закусками и осторожным расспросом. Я обняла подушку и поплакала в нее. А когда я убрала ее, то услышала тихий стук в дверь спальни.

– Уходи.

– Олив, – произнес он уже гораздо спокойнее. – Не звони Ами.

– Я не буду звонить Ами, просто… серьезно… уходи.

В коридоре воцарилась тишина, и через несколько секунд я услышала тяжелый щелчок закрывающейся двери номера.

* * *

Когда я проснулась, был уже полдень и солнце ярко заливало кровать, купая меня в горячем прямоугольнике света. Я откатилась из него и уперлась лицом прямо в подушку, которая пахла Итаном.

Все правильно. Он спал со мной в этой постели прошлой ночью. Кажется, он отметился повсюду в этой комнате – в аккуратном ряду рубашек, висящих в шкафу, в туфлях, выстроившихся в ряд у комода. Его часы, бумажник, ключи и телефон. Даже шум океана был запятнан воспоминаниями о нем, о его голове на моих коленях на яхте, когда он боролся с морской болезнью.

На какое-то мгновение я ощутила радость, представив себе образа Итана, несчастно сидящего у бассейна и окруженного людьми, с которыми он хотел бы подружиться, когда был пьян, но которых он обычно избегает, когда трезв. Но радость моя прошла, когда я вспомнила о нашей ссоре. Я вспомнила реальность, в которой провела последние два с половиной года, ненавидя его за реакцию, которая была совсем не такой, как я думала. Пришлось принять и реальность, что загадка с Ами и Дэйном не будет решена, по крайней мере, еще несколько дней. Так что мне остается только одно – переживать и думать о признании Итана. Ведь он хотел пригласить меня на свидание уже в день знакомства.

Для переписывания моей внутренней истории требовалось значительно больше свободы и ментальной гибкости. Конечно, я тоже нашла Итана привлекательным, когда впервые встретила его, но характер это все, а описание его характера отличалось гигантской зияющей пустотой в колонке положительных качеств. Так было до самой этой поездки, когда он стал моим лучшим спарринг-партнером по ругани и, на мой взгляд, совершенно очаровательным, правда очень редко… когда снимал рубашку.

Тяжело вздохнув, я подошла к двери спальни и выглянула наружу. В гостиной Итана тоже не было видно. Бросившись в ванную, я закрыла дверь и, повернув кран, стала брызгать себе водой на лицо. Я смотрела на себя в зеркало и пыталась собрать мысли воедино.

Итак, Итан хотел пригласить меня на свидание. Это потому, что я нравилась ему. Дэйн сказал ему, что я всегда злюсь. В первый же день я доказала Итану, что Дэйн прав.

Мои глаза расширились, когда мне пришла в голову мысль о еще одной возможности. А что, если Дэйн не хотел, чтобы я встречалась с его братом? А что, если он не хотел, чтобы я вмешивалась в его дела? Ведь это он планировал все эти поездки. Зачем мне знать, что он встречается с другими женщинами, а может быть, и чего похуже?

Он использовал Итана как козла отпущения, как щит. А что, если он использовал и все «прелести» моей ворчливой репутации, чтобы создать между нами буферную зону? Ну и сволочь же он!

Выскочив из ванной, я повернула в коридоре налево, чтобы начать поиски Итана. Стон, который вырвался из меня, был достоин забавного мультфильма или комедии. Я представила себе, как Итан легко останавливает меня и удерживает на расстоянии, настороженно глядя сверху вниз. Перед моим мысленным взором появился этакий абсурдный образ – Итан уперся ладонью в мой лоб, а я пытаюсь замахнуться на него коротенькими ручками. Увидев его в коридоре, я отступила назад и спросила:

– Где ты был?

– В бассейне. – ответил он. – Я шел за телефоном и бумажником.

– Куда это ты собрался?

Он пожал плечами и сказал, что пока еще не знает.

Он снова насторожен. Конечно, он насторожен! Он же признался, что его влечет ко мне, а я до этой поездки только грубила ему. А потом я выкинула его из комнаты, намекнув, что разговоры с ним – все еще пустая трата моего времени.

Я не знала, с чего начать, хотя понимала, что из нас двоих именно мне сейчас больше всего нужно высказаться. Я хотела начать с извинений, но слова застревали в моем горле.

Я начала с другого:

– Сейчас я не пытаюсь как обычно искать худшее возможное объяснение для происходящего, но… неужели ты не думаешь, что Дэйн пытался разлучить нас?

Итан тут же нахмурился:

– Я не хочу сейчас говорить ни о Дэйне, ни об Ами. Мы не можем разобраться с этим делом, пока мы здесь, а они там.

– Я знаю, ладно, извини.

Я на мгновение подняла на него взгляд и поймала лишь проблеск эмоций в его глазах. Этого было достаточно, чтобы у меня хватило храбрости идти дальше.

– Но разве мы не можем поговорить о нас?

– О ком это о нас?

– О тех, кто ведет сейчас этот разговор? – прошептала я, многозначительно округлив глаза. – Мы, которые находимся в этом отпуске и постоянно ссоримся, хотя имеем взаимные чувства.

Его глаза сузились:

– Я не думаю, что это хорошая идея, Олив.

То, что он отрицает, это хорошо. Мне было хорошо знакомо это несогласие, и оно только укрепляло мою решимость.

– Но почему же? Потому что мы спорим?

– Это довольно мягкий термин для описания того, чем мы занимаемся.

– Мне нравится, что мы спорим, – проговорила я, желая, чтобы эти слова были преисполнены нежности. – Твоя бывшая подружка даже не пыталась возражать. Мои родители не хотят разводиться, но не разговаривают друг с другом уже много лет. Я знаю, что ты не хочешь говорить об этом, но… я чувствую, что моя сестра создала семью, хотя…

Я на мгновение замолчала, чувствуя, что завожусь и скоро начнется обычная ругань.

– Хотя на самом деле не очень хорошо знает своего мужа. Но нам ведь можно говорить друг другу то, что мы думаем? Это ведь одно из моих любимых занятий, когда я с тобой. У тебя с другими разве так бывает?

Я сыпала вопросами, а он молчал. Я ответила за него:

– Я знаю, что не бывает.

Его брови начали опускаться, и я была уверена, что сейчас что-то переворачивается в его сознании. Может, он и злится на меня, но, по крайней мере, слушает.