Ещё раз обернулся и крутанул «бочку». Рядом, треща, мелькнул энергетический болид, врезался в опускающийся потолок, выбил каменное крошево вперемешку с пылью. «Мимо! Промазал, сволочь!» От этой мысли Олегу захотелось заорать. На перезарядку уйдет время, за которое он постарается оторваться. Пронзил облако, ухнул вниз, едва не впечатавшись в стену. Воздух засвистел в ушах, затрепыхались лохмотья одежды, натянулись ремни кейса. Преследователь не отставал, посматривая на браслет.

Вдвоём вылетели на простор Деората, понеслись на предельной скорости над домами, площадями и улицами. Наместник выстрелил во второй раз и снова промахнулся.

— Не калечить! Взять живым! — словно в 3D-кинотеатре раздался громогласный окрик.

Наместник вздрогнул и поспешно выключил оружие. Со всех сторон уже взлетали его помощники, стараясь взять окружить беглеца. Но все они только и могли, что смешно гоняться и налетать друг на друга. Олег легко уворачивался от огромных ковшеобразных ладоней, пытавшихся то и дело его «зачерпнуть» и задавал самому себе только один вопрос: почему Белионд всё ещё не перехватил управление?

Однако все эти полёты под куполом Деората не могли длиться вечно. Нужно было найти лазейку, то есть, коридор, по которому можно было бы смыться. Почти все важные тоннели уже были перекрыты, как только он устремлялся к ним. Оставался только один. Тот самый, по которому он и Заэттра отправлялись на подводную экскурсию. Понятно, почему великаны его оставили свободным. В конце был тупик и колодец с морской водой.

Ну, что же… Отличная жирная точка во всей этой затянувшейся нелепой истории. Не всё ли равно, как он закончит свои дни? Уж лучше это сделать вот так, эффектно, нежели гнить в проклятой клетке. Олег не мог допустить мысли служить этому кровавому деспоту, Гитлеру в оболочке великана. Отпрянув от очередной пролетевшей совсем рядом ладони, Краснов хлопнул себя по сгибу локтя, показал оттянутый средний палец и рванул к туннелю. Наместники — следом.

Краснов, увидев, что его преследуют, но не пытаются схватить, сбавил скорость, летел вертикально, лишь слегка наклонившись вперёд. Тихо свистел воздух, обдавая лицо и шею тёплыми потоками, извивался однообразный серый гранит, мелькали светильники. Апатия и безнадёга вновь овладели им.

Погрузился в грустные размышления о смысле жизни, попытался прокрутить её от начала до конца. Но, почему-то, не получилось. Вместо этого перед глазами стояла она. Её бледное осунувшееся лицо, носик с горбинкой, заострённый подбородок. Распущенные тёмные волосы. И презрительный, осуждающий взгляд. Зачем ему жить? Он навечно с ней связан. Пусть эта связь односторонняя, пусть она использовала его. Но такую женщину забыть можно было только одним способом.

Туннель был прямым, как стрела. Колодец с водой заблестел вдали крохотной искоркой и стал быстро увеличиваться. Олег вздохнул, оглянулся. Преследователи заволновались, увидев на его щеках две мокрые дорожки, ускорились. Но было уже поздно. Человек ушёл под воду головой вниз, оставив после себя рябь и свечение. Великанские руки зачерпнули ледяную воду, но поймать самоубийцу не успели.

Жгучий холод шокировал. Сдавило барабанные перепонки, грудь, живот, шею. Вода затекла в нос, защекотала корень языка. Он рефлекторно закашлялся, выпустил воздух и набрал полные лёгкие. Скрючило в позу эмбриона, перед глазами поплыли цветные разводы. Красные жёлтые, зелёные нити зашевелились на чёрном фоне, свиваясь клубками и искря вспышками. Потом всё это затмил слепящий свет, вскоре сжавшийся в маленькую точку.

***

В израненную душу колотили: «открой, открой, ну, открой!» В отчаянии, резко, больно. Трясли, давили на грудь и снова били, били, били. И едва-едва, как сквозь толстые беруши:

— Tonto, estupido, necio! Очнись!!!

Кажущийся бесконечным рвотный позыв, короткий всхлип и снова визжащий выдох-кашель. Связки вибрировали и надрывались, солёная вода и горький желудочный сок выплёскивались как из брандспойта.

— Gracias a Dios… Зачем, зачем ты это сделал???

Ничего не видно. Он ощутил горячие ладони на щеках, тонкие пальчики убрали с лица волосы. Кто-то другой придерживал тело, скрученное в спазмах и конвульсиях. Попробовал ответить, но язык и губы одеревенели и не слушались.

— Молчи. Ради всего святого — молчи!

И он уступил. Расслабился, дыша полной грудью, провалился в забытье. Его, как пушинку, подняли, уложили на мягкое, накрыли тяжёлой и плотной тканью.

***

Рывком скинул с себя покрывало. Сел, огляделся. Подводный аппарат безмолвно стелился над абиссальной равниной. Далеко позади асимметричными нагромождениями темнел Срединно-Атлантический хребет, выпуская языки ярко-оранжевой, быстро чернеющей лавы. Хрупкая девчачья фигурка сидела в кресле, погрузив руку белёсый шар. Упершись спинами в потолок, зашевелились трое молодых великанов. Девушка и два парня.

— Олег! Ты проснулся! — воскликнула девчонка. — Какое счастье!

Тарелка, потеряв управление, зависла в невесомости. Человеческая фигурка, вздрогнув, выскользнула из кресла.

— Что… Что случилось? Как я…

— Выжил? Благодари её. Она всё видела. Мы успели вовремя. Ну, и как чувствует себя неудавшийся самоубийца?

— Заэттра?

Она покачала головой:

— Нет. Адриана.

Олег приподнялся на локте:

— Это твоё настоящее имя?

Заэттра улыбнулась:

— Да.

Краснов всмотрелся в лица:

— Илеси? Лироден? Вилен? Что вы здесь делаете?

— Они здесь, чтобы помочь тебе, — ответила Заэттра.

— Помочь? В чём?

— Спасти человечество, глупенький, — ещё раз улыбнулась она.

Олег ошарашенно тряхнул головой:

— Спасти? Но что я могу?

Она вздохнула:

— Я не знаю… Я лишь могу указать цель, ради которой стоит жить. Бомба уже заложена.

Он округлил глаза:

— Бомба? Какая?

— Сейчас увидишь.

Щёлкнули замки, удерживающие браслет на руке. Заэттра закусила губу и медленно стянула оружие с запястья. Глубокие раны остались на узком предплечье.

— Дай мне руку.

— Что ты…

— Всё потом. Дай руку.

Краснов повиновался. Заэттра продела браслет, закрыла замки. Острые шипы вонзились глубоко в плоть там, где проходили нервные пучки. Острейшая боль пронзила мозг, он не удержался от стона. Рука онемела, перестала слушаться.

— Всё хорошо, всё хорошо. Боль сейчас уйдет, а ты увидишь…

— Я уже вижу…

Раскалённая кровь безбрежными потоками разливалась перед глазами. Поднималась из самых глубин, от самой сердцевины, упиралась в литосферные плиты и, сдвигая их, медленно погружалась обратно, тёрлась о другие потоки, порождая бесконечную энергию. Первобытная, всесокрушающая, яростная и беспощадная мощь планеты, зародившаяся миллиарды лет назад во Вселенной, игралась тонкой остывшей скорлупой земной коры. Тонкими лучами эта энергия впитывалась в браслет и тарелку.