перевернуть всю свою жизнь? Ещё недавно женитьба на Мишель была решённым делом.

— Я понял, что делаю ошибку, — Дима повернулся к ней.

— Какую, Дима? Мишель тебя в чём-то разочаровала? Она что-то сделала не так? Но женщин надо уметь прощать, мы все далеки от идеала. Не отменять же свадьбу.

— Отменять, мама. Я не хочу жениться на Мишель, — он всё ещё стоял у окна, словно опасался подойти ближе.

— Я так понимаю, что сегодня истинной причины я не узнаю, — Фаина Витальевна поднялась с места, взяла в руки сумку, — но это вовсе не означает, что я сдалась. Отнюдь. Я приложу все усилия, чтобы ты понял, как ты ошибаешься. А если ты, правда, увлёкся кем-то, то скоро забудешь о своей блажи, — с этими словами она вышла из палаты.

У Димы засосало под ложечкой. Если мать сказала — она не отступит. Он посмотрел на экран айфона — Мира так и не позвонила, и не написала.

Глава 46

Сегодня условились встретиться не в кафе, а в подземке. Мира, прислонившись к столбу, стояла на Лубянке и читала книгу. Приехала несколько раньше условленного времени, поэтому взялась читать, тем более что её увлёк «Лавр» Евгения Водолазкина.

— Привет, красавица, как дела? — услышала фразу с характерным акцентом, подняла глаза. Перед ней стояли два ярких представителя одной из кавказских национальностей. Молодые худощавые в спортивных костюмах, с маслянистыми взглядами тёмных глаз и ухмылочно-наглыми физиономиями. Псевдопревосходство. Мира не сочла нужным отвечать, продолжила читать.

— Эй, с тобой поздоровались, — сказал второй с ещё большим акцентом. Мира опять промолчала, но читать перестала.

— Ты глухая что ли? — он хихикнул, довольный своей глупой шуткой. Подошёл к Мире ближе, наклонился. Она отстранилась.

— Дай почитать, — сказал первый и стукнул по книге Миры так, что девушка чуть её не выронила. Вот тут она уже испугалась.

— В чём дело? Какие-то проблемы? — грозно пробасил Зорин. Мира не заметила, как он подошёл. В следующий момент снял с плеча рюкзак, окинул кавказцев таким уничижительным взглядом, какой обычно доставался наглым и ленивым студентам.

— Всё хорошо, братан, — осклабились кавказцы и отступили.

— Точно? — Зорин обратился к Мире.

— Да, — кивнула девушка, — пойдёмте, Вадим Георгиевич, — добавила поспешно, спрятала книгу в пакет. На преподавателя посмотрела с нескрываемым восхищением. Давно его не видела и уже стала успокаиваться, а тут опять в полной мере ощутила его обаяние. А теперь ещё и заступился за неё, настоящий рыцарь.

Зорин подал ей руку у эскалатора, встал на пару ступенек ниже и оказался лицом к лицу. Она, смутившись, отвела взгляд.

— Мира, солнце моё ясное, рассказывайте, как ваши дела? Ну, кроме той ситуации, которую я имел возможность наблюдать. Товарищи с гор пытались показать, кто тут хозяева, — иронично усмехнулся Вадим.

— Вадим Георгиевич, спасибо, что заступились, — поблагодарила Мира.

— Не за что, хорошо, что я вовремя появился. Так что, дела идут?

— Дела хорошо — работа, учёба. Таисья передаёт вам большой привет, она не смогла сегодня приехать на встречу, нагрянули очередные её родственники, теперь уже из Сургута, Тае велели их накормить, — Мире было неловко смотреть Зорину прямо в глаза, он находился слишком близко.

— У Таисьи, как я успел понять, хлебосольный дом? И поэтому всегда кто-то приезжает. Они дружны, это хорошо.

— Да, есть такое. Они поддерживают отношения со всей многочисленной роднёй, — подтвердила Мира и первой шагнула с эскалатора.

— Тут есть небольшое, но очень уютное кафе, предлагаю нам устроиться именно в нём, — предложил Вадим, когда они вышли на улицу. Дул холодный северный ветер, Мира туже затянула шарф, пожалела, что не надела шапку. Становилось всё холоднее. Вдруг ей вспомнился Дима, как они гуляли по Сухаревской и он рассказывал ей о любви Шереметьева и Жемчуговой. Как они потом отогревались в «Шоколаднице», а Дима ещё старался Миру накормить изо всех сил. Тогда она ещё ничего не чувствовала к нему, даже раздражалась. А вот потом, после аварии…

Мира никому не рассказала о том, что произошло, так и не призналась даже Таисье, хотя они и подруги. Просто потому, что пришлось бы рассказывать и о Диме, а ей не хотелось. Почему? Она и сама не могла понять. Обычно девчонки делятся друг с другом, обсуждают, даже советуются. Но Мира в советах не нуждалась, ей хотелось разобраться во всём самой. Понять саму себя без чьего-то вмешательства.

Быстро дошли до кафе, благо было недалеко от метро, поднялись на второй этаж по красивой, украшенной вензелями, винтовой лестнице, столики там стояли круглые миниатюрные. Как раз на двоих.

Вадим Георгиевич заказал себе чашку ристретто и шоколадный маффин, Мира ограничилась маленькой чашкой капучино.

— Итак, милая Мира, — Зорин отпил глоток кофе, удовлетворённо кивнул, — я обратил внимание, что вы читали в метро. Позволите узнать, что за автор и соответственно роман привлёк ваше внимание?

Мира достала книгу из пакета, дала в руки преподавателю, Вадим прочёл название, аннотацию.

— Знаете, как я в магазине выбираю книги? — задал вопрос, одновременно вчитываясь в текст начала романа. Поднял глаза на Миру. — Я открываю начало книги, затем середину и наконец, финал. Читаю оттуда по странице. Если меня что-то зацепило, я покупаю роман.

— То есть вы мало прислушиваетесь к отзывам? — уточнила она.

— Я к ним едва ли вообще прислушиваюсь. Ну, есть, конечно, весьма компетентные люди, мнение которых ценно. Но, поверьте, Мира, лучше всего составлять своё мнение. И не только в литературе.

— Но я, к примеру, прислушивалась к вашим рекомендациям, и благодаря вам, я открыла для себя столько авторов и столько интересных книг, — возразила Мира.

— Надеюсь, что это так. Но вам могли и не понравиться те книги, что я рекомендовал, я вполне допускаю это. Хотя… — он сделал паузу. — Я подбирал такую литературу, чтобы наверняка вам пришлась по душе. И я не ошибся. Так ведь? — он хитро улыбнулся и отпил кофе. Расстегнул на кофте молнию, снял её, оставшись в футболке. Мира теперь имела возможность обратить внимание на его мускулы — рельефные, хорошо очерченные, как на руках, так и на торсе — его особенно красиво обтягивала футболка. На шее висел серебряный крестик. Девушка невольно залюбовалась Зориным ещё больше, когда он несколько вальяжно откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу.

«От него, правда, можно сойти с ума», — промелькнуло в её голове. Невероятно мощное мужское начало, магнетизм. Причём без самолюбования, без превосходства над окружающими, хотя и держится на некотором расстоянии, но без снобизма. Скорее, доминирует чувство собственного достоинства. При этом может быть и мягким, и принципиально жёстким. А красота его тоже истинно мужская