—Это уже не имеет никакого значения, Саша,— уже не так уверенно храбрилась женщина, глядя прямо перед собой и сквозь меня.— Всё в прошлом.

—Руфи,— внезапно обратился ко мне Саша, из-за чего я невольно вздрогнула.— Скажи мне. Говори!— крикнул он и скинул с моего стола часть бумаг и канцелярии.

Я слышала в его голосе надрыв, слышала слёзы, слышала боль.

—Твоя мама сказала мне то же самое, что говорила мне моя. Обе говорили мне аборт…

—Заткнись, дура!— низко рыкнула на меня Ольга Васильевна.

—Я устала врать. Устала,— закрыла я глаза, роняя слёзы.— Я больше так не могу… Ольга Васильевна, как и моя мама, советовала мне сделать аборт. Просила сделать его в тайне от тебя, потому что ты бы точно не отказался от своего ребенка. Она говорила, что ты здесь со мной погубишь себя и станешь ненавидеть меня и нашего ребенка. И если я тебя люблю, то не стану губить твою жизнь, твои мечты и старания. А я тебя очень люблю, Саша. Очень. Всегда любила. И поэтому отпустила, сказав ужасные вещи, чтобы ты точно от меня отказался и не стал бы что-либо выяснять и копаться. Это было моё решение. Только моё. Я сожалею о многом, но не о том, что сохранила нашу дочь. Прости, Саша. Прости меня, пожалуйста.

Не открывая глаза, я вздрагивала и плакала, слыша, как Саша, крича, громил мой кабинет.

Раздался хлопок, а затем стало тихо.

Открыв глаза, я обнаружила себя в кабинете в полном одиночестве среди хаоса из порванных бумаг и сломанной мебели.

Кипящая внутри меня злость тоже требовала выхода, и я доломала всё, что до меня не сломал Саша. А затем без сил сползла по стене на пол, чувствуя удушье, боль и отчаяние.

К сожалению, спрятаться от всего мира я могу только на балконе своей квартиры и только тогда, когда дочка и сестра спят.

Сидя в темноте и наблюдая фонари ночного города, я слушала ветер. Хаос мыслей в голове тоже чем-то напоминал шум ветра. Я была не в силах выцепить из него хоть одну связную уверенную мысль, разве что только ту, что нужно было сразу выставить Сашину маму за дверь и даже не пытаться её слушать.

Но я сглупила.

Опять.

Позволила ей говорить, за что не получила ничего кроме оскорблений и сожаления о том, что это услышал Саша.

Я не хотела, чтобы его отношения с матерью были испорчены. Что было, то было. Но эта женщина, с отказавшими тормозами, сама пришла ко мне и сама себе вырыла яму, в которую и упала прямо на Сашиных глазах.

Не представляю, какой у них был разговор и к чему он привёл.

Я уверенна только в том, что Ольга Васильевна останется верной себе и не пожалеет ни об одном сказанном слове или принятом решении. Она не чувствовала свою вину, хотя должна была бы, но, видимо, совесть она давно променяла на дом и фонтан рядом с ним.

Но обиднее всего было не за себя, а за дочку, которую она назвала «ублюдком»

И это родную внучку. Она не могла не знать, что Настя её внучка. У нас не такой большой город, чтобы она о чём-то могла бы не слышать или не замечать.

Было обидно за Арину, которую она называла моей «шлюховатой» сестрой. Просто, наверняка, за то, что знает о том, что моя сестра работает в ночном баре.

И обидно было за Сашу, который, как теперь мне стало ясно, просто всегда был инструментом в руках собственной матери. А все его мечты — это мечты его матери, которые она умело навязала ему так, чтобы он был уверен, что тоже хочет богатства и славы.

Как он себя чувствует сейчас? Что делает?

Я хотела позвонить ему, узнать, всё ли с ним хорошо. Но сразу бросила эту затею.

Ему нужно разобраться в себе. Разобраться со своей матерью. И переварить всю информацию, полученную за этот короткий месяц.

Его жизнь перевернулась с ног на голову и застыла в неестественной позе. Ему нужно время.

А мне…

Мне нужен он.

Снова по щекам потекли слёзы, и я снова промокнула их пледом, в который была завёрнута.

Наверное, только сейчас оценила все прелести проведенного Ариной на балконе моей комнаты ремонта. За одно только подвесное кресло-кокон её можно считать святой.

—Ру!— вспомнила на свою голову.— Напугала, блин!— прошипела на меня Арина, влетевшая на балкон.— Я уж думала, что у тебя совсем крыша поехала.

—Я дура, конечно, но не настолько же,— повела я бровью, продолжая смотреть на ночной город.

—Систер,— выдохнула Арина и села мне в ноги, положив подбородок на колено.— Ну, хватит уже. Пожалуйста.

—Я просто сижу. Просто смотрю на фонари.

—И просто едешь крышечкой от всего этого гребаного семейства. Что тебе сказала его мамаша?

—Ничего особенного. Просто поскандалила.

—Если бы она просто поскандалила, то ты бы её просто послала. Что случилось, Ру. Расскажи мне.

—Ничего особенного,— качнула я головой, повторив заезженные слова.— Она просто дала Саше недостающий паззл от картинки прошлого. Он маленький, но самый паршивый.

—Ну, и пусть сами разбираются. Он уже большой мальчик, та старая карга ещё больше. Так что пусть как-нибудь сами.

—Мне бы твой пофигизм,— улыбнулась я натянуто и опустила взгляд на сестру, что смотрела на меня снизу вверх.

—У меня есть для тебя одно предложение, на которое ты согласишься. Потому что отказы я не приму.

—Что ты задумала?

—Завтра утром ты поедешь на теплые озёра на три дня…

—Нет,— ответила я сразу, даже не дослушав сестру.— Это не обсуждается. Я, в любом случае, не оставлю вас с Настей одних.

—«Будь, пожалуйста, послабее…» — процитировала Арина Роберта Рождественского, зная, как я люблю его стихи.

—И какое чудо ты планируешь мне подарить?— хохотнула.

—Ты отдохнёшь. Прикинь? Просто отдохнёшь. Ты ни разу не отдохнула с момента, как узнала, что забеременела. Отдых с нами не считается,— тут же бросила Арина, поняв, что я только что хотела сказать.— Одна ты не отдыхала никогда. Вдали от нас. От нас, в конце концов, ты тоже никогда не отдыхала.

—Я от вас и не уставала.

—Ну, да,— фыркнула сестра.— Рассказывай мне, ага. Я бы на твоем месте с такой компашкой только на транквилизаторах и сидела. Но завтра утром ты едешь на теплые озёра, заселяешься в отдельный домик, который я для тебя арендовала, и ничего не делаешь целых три дня. Только загораешь, купаешься и смотришь, на какие угодно фонари,— Арина обняла мои колени и укутали мои ноги в плед.— Ты устала, сестрёнка. Ты смертельно устала от всех и всего. Отдохни хотя бы раз. Хоть три дня. Ради нас с Настей. Отдохни и заодно обо всем подумай хорошенько. Я вижу, что тебе плохо. Ты даже сама не замечаешь, как похудела с момента Сашиного появления в этом городе. Так и до больнички со срывом недалеко. Отдохни, Ру. Дай нам с Настюхой хоть раз в жизни позаботиться и о тебе тоже, а не только ты о нас. Пожалуйста.