Но если человек не может получить то, чего он действительно хочет, он вынужден гнаться за тем, что кажется ему неплохим суррогатом. Ты всегда считала меня круглой идиоткой из-за того, что я так сильно любила Перри Миллера. Я знала, что ты никогда до конца меня не поймешь. И ты не поняла. Тебе ведь никогда по-настоящему не было дела ни на грош ни до одного мужчины, правда, Эмили? Поэтому ты считала меня идиоткой. Что ж, смею думать, я действительно была идиоткой. Но впредь я собираюсь быть разумной: я выхожу замуж за Тедди Кента».

«Вот… все сказано!»

На мгновение Эмили опустила… или уронила письмо. Она не чувствовала ни боли, ни удивления — говорят, человек не чувствует ни того, ни другого, когда пуля попадает в сердце. Ей казалось, она всегда знала, что так будет — всегда. По меньшей мере с того вечера, когда был обед и танцы и у миссис Чидлоу. Однако теперь, когда это действительно произошло, ей казалось, что она испытывает смертельные муки, но без надежды обрести милосердный загробный покой. В тускло освещенном зеркале она видела собственное лицо. Выглядела ли когда-нибудь прежде «Эмили в зеркале» вот так? Но ее комната оставалась той же самой. И казалось нелепым, что она та же самая. Через несколько мгновений, или лет, Эмили подняла письмо и продолжила читать.

«Разумеется, я не влюблена в Тедди. Но он стал для меня привычкой. Я не могу обойтись без него, а мне придется или обходиться без него, или выйти за него замуж. Он больше не хочет выносить моей нерешительности. К тому же он становится знаменитым. Я буду наслаждаться положением жены выдающегося художника. Кроме того у него будут миллионы. Не то чтобы я была так уж корыстна, Эмили. На прошлой неделе я отказала одному миллионеру. Довольно приятному малому, но с физиономией как у добродушной выдры, если такие бывают. Он даже плакал, когда я сказала ему, что не могу выйти за него замуж. Ох, это было отвратительно!

Да, все дело в моем честолюбии, уверяю тебя. И в какой-то странной усталости и раздражении, вызванном жизнью, которую я вела последние несколько лет. Все во мне кажется выжатым досуха. Впрочем, мне действительно очень нравится Тедди — всегда нравился. Он милый и общительный… и мы отлично понимаем шутки друг друга. И он никогда не наводит на меня скуку. Терпеть не могу людей, которые наводят на меня скуку. Конечно, он слишком красив для мужчины… и всегда будет мишенью для охотниц за головами. Но так как я не слишком им увлечена, меня не будет терзать ревность. На заре жизни, когда в моей груди билось юное сердце, я могла бы изжарить в кипящем масле любую девушку — кроме тебя, — на которую Перри Миллер взглянул бы влюбленными глазами.

Я много лет предполагала и много месяцев знала, что это произойдет. Но я мешала Тедди, не позволяла ему сказать те слова, которые действительно соединили бы нас. Не знаю, сумела бы я когда-нибудь наскрести достаточно храбрости, чтобы позволить ему сделать мне предложение, но судьба взяла все в свои руки. В один из вечеров, недели две назад мы отправились на небольшую прогулку в автомобиле, и тут совсем не по сезону разразилась самая свирепая гроза. Мы пережили ужасное время на обратном пути, на этой голой, пустынной дороге не было ни одного места, где мы могли бы укрыться, дождь лил потоками, гром грохотал, сверкали молнии. Это было невыносимо, и мы этого не вынесли. Мы просто неслись через грозу и проклинали ее. Затем она утихла так же внезапно, как началась, и мои нервы сдали… Ты только вообрази! У меня теперь есть нервы. Я заревела как глупый, испуганный младенец. И тогда Тедди обнял меня и сказал, что я должна выйти за него замуж… и позволить ему заботиться обо мне. Судя по всему, я ответила, что согласна, так как теперь он явно считает, что мы помолвлены. Он подарил мне голубого щенка чау-чау и кольцо с сапфиром, который купил где-то в Европе, украшение, несомненно имеющее историческую ценность. Я уверена, что когда-то из-за этого камня было совершено преступление.

Думаю, будет довольно приятно иметь кого-то, кто станет обо мне заботиться. Заботиться как следует. Ты же знаешь, обо мне никто никогда не заботился. Отцу до меня не было никакого дела, пока ты — настоящая волшебница — не выяснила, что на самом деле случилось с мамой. А потом он обожал меня и баловал, но по существу заботился обо мне ничуть не больше, чем прежде.

Мы поженимся в следующем июне. Отец, думаю, будет доволен. Тедди всегда ходил у него в любимчиках. К тому же, я думаю, он начинал немного бояться, что я никогда не подцеплю мужа. Отец хвалится, что он радикал, но в том, что касается морали, он за пояс заткнет всех викторианцев.

Разумеется, ты должна быть моей подружкой на свадьбе. Ах, Эмили, дорогая, как я хотела бы увидеть тебя в этот вечер, поговорить с тобой, как в давние времена, прогуляться с тобой за Отрадную Гору и по замерзшим лесам среди бурых папоротников, побродить в вашем старом саду у моря, где ветер качал красные маки, посетить все наши старые любимые места. Я хотела бы, да, думаю, я действительно хотела бы снова стать оборванной, босоногой, неприкаянной Илзи Бернли. Конечно, жизнь все еще приятна… нет, я не говорю, что она неприятна. Очень приятна, местами, как знаменитое яйцо викария[68]. Но „первое вольное вдохновенье“[69]… Дрозд, о котором писал в своем стихотворении Браунинг, может снова ощутить его, но мы — никогда. Эмили, старый товарищ, разве ты не повернула бы часы назад, если бы могла?»

Эмили перечитала письмо трижды. Потом она очень долго сидела у окна, глядя невидящими глазами на забеленный снегом, тусклый мир, раскинувшийся под звездным небом, красота которого казалась ужасной насмешкой в этот горький час. В завываниях ветра под свесами крыши, казалось, звучали чьи-то знакомые голоса. Фразы из письма Илзи всплывали в ее сознании, крутились и исчезали, как маленькие ядовитые змеи, укус каждой из которых был смертелен.

«Твоя целеустремленность»… «Тебе ведь никогда по-настоящему не было дела ни на грош ни до одного мужчины»… «разумеется, ты должна быть моей подружкой на свадьбе»… «мне действительно очень нравится Тедди»… «больше не хочет выносить моей нерешительности».

Как могла какая-то девушка проявлять «нерешительность», принимая предложение Тедди Кента? Эмили услышала короткий горький смешок. Неужели это смеялось что-то в ней, или это смеялся неуловимый призрак Тедди — призрак, который преследовал ее весь день, или это просто старая упорная надежда, которую долго пытались задушить, но которая все еще смеялась, наконец умерла?

В этот самый момент Илзи и Тедди вероятно были вместе.

«Если бы я вышла к нему, в тот вечер, прошлым летом, когда он звал… это что-нибудь изменило бы?» — вот мучительный вопрос, который возникал в голове снова и снова.