побежал на проспект, там его должен был забрать один из сослуживцев, который был на колесах.

…

Успели

Выстроились на плацу, на дворе, под мертвенный свет фонарей. Начальство толкнуло короткую речь – мол, вы надежа и опора. Потом «обрадовало».

Суточное дежурство – мать его.

Сдерживая матюки – народ повалил в здание, расходиться по кабинетам, коротать остаток ночи.

…

– Б…, как зае… всё! – не сдержался сосед по кабинету со смешной фамилией Андрейкин, когда они поднялись к себе.

– Нас е…т в мы мужаем.

– Чтобы у них эти выборы! Специально пойду и за Зю проголосую! Мать их!

– Уймись. Давай кофе попьем.

Андрейкин сунулся в стол. Сообщил

– Кофе кончился.

– У меня чай есть.

– Попьем чай. Печенье есть?

– Не-а.

– И вечно у тебя нет ничего… Лады. Сиди, я в ларек сгоняю.

…

До ларька было минуты три хода, там можно было купить кекс. Кекс вонял содой, но есть было можно.

По пути Марков пересчитал деньги – должно вроде хватить.

Ларек был круглосуточный. Там горел свет, витрина была забрана стальной решеткой, за ней стояли блоки сигарет и батареи выпивки. Марков постучал

– Хозяюшка. Кекс дай нам…

Расплатился. Получил кекс, завернутый в шуршащую фольгу, снова шагнул в ночь, стараясь не поскользнуться на подернутом ледком асфальте.

– Начальник…

Марков обернулся, лапнул кобуру

Не видно ни хрена.

– Кто здесь?

– Жидкий.

Марков понял. Была такая… шестерка. Бандит, но его не уважали. Жидкий – не потому что еврей, это сокращенное от «жидкий стул». Как то раз его избили так что он обосрался, оттого его так и гнали – жидкий стул.

Жидкий обиделся и стал стучать.

– Чего тебе.

– Базар есть.

– До утра не ждет?

– Не.

Марков заподозрил неладное.

– Говори.

– Сегодня разборка будет.

– Сегодня?

– Ага.

– Где?

– На карьере. На юг.

Интересно

– Кто с кем?

– Щихман со Стасом забился.

– А ты тут при чем?

– У меня братишка с Шихманом двигается

– И чо?

– Если принимать будут, братишку выпустишь?

Ну и жук…

– Посмотрим. Это точно?

– Да.

– Когда?

– Я не знаю.

– Нормально. А чего ты вообще знаешь?

– Место. Краем слышал.

– От кого.

…

– От кого, Жидкий?

– От брата.

– Так брата про время спроси.

– Он не скажет.

Марков думал, что делать. Их дернули на сутки, сейчас вообще кавардак.

– Так. Скажи своему брату, чтобы не творил ничего такого, а сразу сдавался. Тогда соскочит…

– Обещаешь, начальник?

– Мамой тебе поклясться?

…

– Откуда информация?

Начальник городского РУБОП, подполковник Украинец (это фамилия такая) смотрел на одного из старших оперов УГРО.

– От барабана?

– Нормального?

– Нет.

Стукачи в бандитской среде делились на объявленных, которые проходили по документам и необъявленных, про которых опера никому не говорили. Самые ценные были необъявленными – слишком часты были утечки, для выявленного осведомителя это означало лютую смерть. Раньше для поощрения стукачей выделяли деньги, сейчас тоже выделяли, но не деньги, так, смех один. Так что многие опера своих агентов больше не объявляли, расплачиваясь с ними не деньгами, а услугами.

– Когда?

– Сегодня.

– Время?

Марков пожал плечами

– Как это понимать?

– Мой источник не слышал время

Украинец скептически хмыкнул

– То есть? И что предлагаешь?

– Поднимать ОМОН

– На весь день?

– Ну а как иначе?!

Украинец поморщился

– Не ори. Ладно, установим наблюдение. Что поделился спасибо.

– Не за что.

…

О произошедшей в карьере бойне Марков узнал ближе к вечеру, когда по коридорам пронесся слушок…

Андрейкин ввалился в кабинет:

– Слышал?

– Чего.

– Шихмана завалили.

– Как?

– Говорят за городом разборка была. Сначала из граника вмазали. Потом из автоматов. Кровищи… туда все труповозки из города дернули

…

– Чо будет, как думаешь? Шихман величина был, без него разборки начнутся. Кусок жирный был, за него передерутся… Ты куда?

Марков, не ответив, вышел из кабинета.

…

Через три дня в городе было время похорон.

Марков сам не знал, на хрена он сунулся на похороны брата своего агента… и так все хреново, куда уж хреновее. Но он чувствовал потребность быть там.

Похороны были мрачные – как и небо над головой. Оркестр, старый Зилок, еловые ветки на дорогу. Выла убивалась мать – для нее погибший был сыночкой, а не бандитом…

На обратном пути – Жидкий заметил шестерку Маркова. Оторвался от процессии, сел

– Чо, начальник. Радуешься, что одним бандитом меньше?

Маркову было тяжело на душе.

– Не газуй, Жидкий. Там вообще непонятно, что произошло.

– Да пошел ты!

Жидкий психанул и вышел из машины.

…

Марков не собирался это все так оставлять. Надо было поговорить с Украинцем, Марков понимал, что подполковник замылил информацию. И вряд ли случайно.

Возможность поговорить представилась, когда все начальство снова собрали для очередного совещания по отработке действий в условиях будущих выборов – читай, для подготовки к введению чрезвычайного положения. Марков подождал, пока начальство начнет расходиться, нарисовался, поймал взгляд Украинца, кивнул. Тот решил не обострять и решить проблему здесь и сейчас, тем более что если делать морду топором – может быть всякое. Напишет рапорт, потом расхлебывай. Что написано пером как говорится…

Марков сел в машину Украинца, они недалеко отъехали – до соседнего квартала. Застройка тут была в стиле конструктивизма, двадцатых годов. Марков в свое время любил тут сидеть, смотреть по сторонам… когда еще не работал в милиции…

– Товарищ подполковник – официально начал Марков – я хотел бы знать, что произошло.

– А что произошло? – уточнил Украинец, закуривая.

– Я сообщил о разборке на карьере. Ее вполне можно было предотвратить, теми силами, какие были. Вместо этого – там трупов наваляли.

– Бандитских заметь, трупов.

– И что? Мы должны пресекать преступления.

– Так мы и пресекаем.

– Девять убитых. Девять!

– Туда им и дорога. Никто не заставлял их становиться бандитами.

– Я с вами не согласен.

– Слушай! – Украинец схватил Маркова за лацкан, притянул к себе – слушай!

…

– Ты про Лебедя слышал?

– Про кого?

– Генерал Лебедь! Не прикидывайся!

Марков соображал, что к чему. Генерал Лебедь – был героем тех дней. Афганец, командующий четырнадцатой армией в Приднестровье, военный – он все более уверенно предъявлял претензии на власть. В условиях, когда Ельцин пьян и слаб, Зюганов означает возвращение во времена очередей и дефицита, которые все очень хорошо помнили, а Жириновский дешевый клоун без антрепризы, означающий новый бардак и метания – громогласный генерал мог устроить очень и очень многих6.

– Ну, слышал. И что?

– Нормальными методами с бандитами не решить.

– А какими – решить?

Украинец помолчал. Потом сказал такое, от чего у Маркова мурашки по спине пошли.

– Как при Сталине. Создать отряды ликвидации. Из бывших и действующих военных, милиционеров,