Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А следом мысль – а чо делать то?
Проблема в том, что лучше не становится, понимаете? Доллар падает, заводы стоят, народ нищает и звереет, но главное – а чо дальше то? Ладно, раньше врали будет коммунизм, будет все бесплатно – а сейчас не врут даже. Страна движется по нисходящей и непонятно, в какой ж… все будут завтра.
Нет уверенности в завтрашнем дне. Каким оно будет – завтрашнее дно.
С…а. С..а.
Свернул в скверик, там стоял на постаменту пионер с отломанной рукой. На постаменте было написано: Даша – б…
Ну молодца, чо?
Лавочки все были засранными. Ларин сел привычно – задницей на спинку, ногами на сидушку. Он просто ел пирожок и смотрел по сторонам. Только через пятнадцать минут – к нему пересел Марков. Это всегда так было – он появлялся в поле видимости опера, но опер сам выжидал и решал – подходить или нет. Ларин не возражал, потому что понимал, у тертого старшего опера УГРО опыта в таких делах куда как побольше.
О чем базар Ларин понимал – убийство Шихмана. Поднимают агентуру.
– Здоров, дядя Степа.
– Тебе не болеть. Пирожком угостишь?
Ларин протянул бумажный кулек
– Где взял?
– Бабка тут торговала…
– Бабка…
Марков откусил от пирожка
– Про Шихмана слышал?
– Базары разные ходят?
– А подробнее?
– Либо его донецкие приговорили. Либо Стас.
– А сам Стас где?
Ларин пожал плечами
– Гасится где-то. Я им не интересуюсь
– Не интересуешься?
Марков взял еще пирожок. Отломил кусочек, кинул голубям.
– Ты что про политику думаешь? Ельцин, Зюганов…
Ларин пожал плечами
– Это не ответ.
– Игра была равна. Играли два г…а.
…
– Что-то я понять не могу.
Марков выдержал паузу
– Зря ты так думаешь…
И бухнул
– Шихмана завалили вояки.
Ларин не понял.
– Какие вояки?
Марков понизил голос
– Белая стрела. Секешь тему?
Ларин испугался. Про Белую стрелу базары были, стремные базары. Все как один стремные
– И чо? Ты откуда кстати знаешь?
– Знаю.
…
– Белая стрела – это Лебедь.
– Лебедь? Генерал?
– Он.
Ларин встал. Потом снова сел.
– И чо делать? – спросил он
– Это все только начинается. Шихман первый, за ним еще пойдут. Вас всех расшлепают, понимаешь? Всех до единого. Это не закон, не порядок. Это государственный беспредел.
Ларин помолчал. Потом невесело поинтересовался
– Вам то что?
…
– Боитесь рядом с нами к стенке встать?
– Не хами.
…
– Извините.
Марков подумал, что сказать, да как.
– Ты молодой, ты этого не застал… А вот я застал. Я не хочу оглядкой жить, как раньше. Понимаешь? Не хочу чтобы это б… о вернулось. А еще я не хочу, чтобы страной правил генерал, понимаешь? Чревато это. Чревато. От всех нынешних – пахнет г…м. А вот от генерала пахнет кровью, понимаешь, Володя. Кровью. Я отслужил, воевал. Я кровь за километр чую. Понимаешь?
…
– Пусть лучше мы в г… будем по уши, чем в крови. Отмыться проще.
– Так все уже решено, так?
– Ни хрена не так!
…
– Ни хрена не так! Они только воду ногой пробуют, понимаешь? Пробуют. Если им сейчас по ноге этой дурной дать – не осмелятся. Но если не дать…
…
– Ты со мной?
– Это как?
– С меня информация. С тебя бригады…
***
– С меня информация. С тебя бригады.
– Так и сказал?
– Да.
Я ночевал у Ирины, она квартиру купила. Квартиры в те годы совсем дешево стоили по сравнению с нынешними временами. Там Ларин и нашел меня. Говорили у его Мерса, на котором он пригнал.
– Попахивает.
Ларин выматерился
– Это я и без тебя знаю.
– А тогда чо?
– Чутье у тебя братан, есть. Вот хочу спросить – ты бы вписался или нет?
Хороший вопрос.
В двадцать с небольшим не думаешь о перспективе встать к стенке. Думаешь о другом. Но я в отличие от многих своих коллег – смотрел телек. И прекрасно понимал – страна на грани, а выборы вот-вот – превратятся в бойню.
К тому все идет.
– Кто главный, Марков не сказал? Что он вообще предлагает?
– Нет. Но думаю, вопрос в Стасе.
Я тоже подумал.
– Стас после той истории с засадой на Шихмана – вне закона. Кто его завалит – тот будет в уважухе у всех.
…
– Я бы сказал: если вопрос в Стасе, мы впрягаемся. Стаса надо валить по-любому. Иначе он рано или поздно завалит всех нас.
Ларин постоял, раздумывая. Потом хлопнул меня по плечу и молча сел в машину.
***
Кекс на квартире куда лучше чем кекс в ларьке – но мне не до кекса было. То что сказал Ларин – застряло в голове как заноза.
Белая стрела…
Я не верил во все эти истории. Потому что кругом был бардак, вдобавок с кровью и серийным предательством, никто никому и ни в чем не верил. Я видел среди братков тех, кто прошел Афган – а появились уже и отслужившие в Чечне… все это были люди ненавидящие страну и что она с ними сделала. Попользовалась – и на помойку, как гандон использованный. Чтобы кто-то не за бабки, а так, рисковал, создавал какие-то секретные организации, убивал и сам жизнью рисковал…
Кому это нафиг надо?
И все же мысль точила – а что если есть такие? В натуре ведь к стенке поставят. И что делать? В принципе, если не по закону – то всю братву в городе можно за несколько дней извести. Что потом будет непонятно, но так – можно!
А если это фуфло, то кто Шихмана – из граника?
– Не спишь?
Ирина вышла на кухню, голая. Зевнула. У нас все в общем то к концу шло и я и она это понимали. Просто повода пока не было разбежаться.
– Я кофе сварю?
– Давай.
Зашипел чайник
– Слушай, Ириш…
…
– А ты за кого будешь, за Ельцина или за Зюганова?
Она обернулась
– Это ты к чему?
– Да просто.
…
– Интерес есть.
– Ну… администрация рынка напрягает всех за Ельцина идти…
– А если бы не напрягала, тогда чо?
Ирина села на табурет. Задумалась
– Все равно бы за Ельцина пошла – сказала она
– Почему?
– А за кого? За этого… лысого? Как его?
– Зюганов…
– Господи… ты посмотри на него… Чикатила вылитый.
– Женщины любят глазами.
– Нет. Нет, нет…
Ирина задумалась, а потом посмотрела на меня и сказала
– А мы бы с тобой не встретились, если бы коммуняки были у власти.
– Это почему?
– Нет, не встретились бы.
…
– У меня мать работала в горкоме.