Что такое тысячи жадных взглядов, рассматривающих с головы до ног? Сиюминутное любопытство, удовлетворив которое эти люди уже и не вспомнят обо мне. Что заставляло рефтов вытягиваться в струну и задерживать дыхание, когда проходила мимо? Уж точно не вдовий наряд. Быть может, дело в перстне, который в лиловом сиянии соперничал с закатным солнцем? Или в жуткой тени, которая следовала за мной шаг в шаг? Нет, дело во внутреннем стержне, умении держаться с достоинством и до конца следовать избранному пути. Почему к одним людям невольно проникаешься уважением с первого взгляда, а другие, как бы ни старались, никогда подобного не достигнут? Прежде всего, потому что тот уважает сам себя, отстаивает принципы, в которые верит, и следует внутреннему кодексу чести. Не знаю, есть ли во мне, тот стержень, но я больше не собиралась обманывать или притворяться. Если это не тот выбор, о котором говорил Наотар, то остальное не имело смысла.

Семья Да-Хтанг оказалась многочисленной. Только у арефа Шеймира два младших брата и сестра. Также присутствовали дяди и тети, дети Веронии, и их многочисленное потомство. На казнь явились все, вплоть до четырех-пятилетних малышей. Присутствие детей коробило. Что это за родители, раз в таком возрасте позволяют наблюдать за пытками? Не мудрено, что потом эти детки с легкостью устраняют мам и пап, чтобы захватить власть. Не верю, что Джейни допускала подобное.

Шеймир Да-Хтанг оказался высоким даже для сармийцев. Его трон расположился на ступень выше от остальных членов семьи, и когда мужчина поднялся навстречу, ощутила себя мелкой букашкой у ног великана. В нем было больше двух метров. Прибавить к росту широкие плечи, по которым разметались волнистые светлые локоны, и пронзительно синие глаза — настоящий варвар. На ум приходило сравнение с викингами и норманнами, не хватало только одежды из шкур. А так, кривой меч, притороченный к поясу, в два раза больше того, который носил Антар. Ножны украшены драгоценными камнями, кинжалы работы искусных мастеров. Одежда, так совпало, темно-синих цветов с ручной вышивкой золотыми нитями. Лоб венчала корона в виде обруча с лиловым камнем по центру, точь-в-точь таким, какой сверкал в моем перстне.

— Реифа Лэйлин Наотар Салейдар Да-Хтанг, — представил меня Антар, — прибыла, чтобы оказать последние почести почившему супругу рефу Наотару Салейдару Да-Хтангу. Реифа, перед вами Шеймир Антарон Да-Хтанг, ареф Сармии, во славу великой Иллеры.

Почтительно наклонила голову, как того требовал местный этикет. С некоторым трепетом ожидала реакции арефа. Тот молчал, рассматривая меня с высоты великанского роста. Рассматривали и две его таны, вторая и третья жены. Собственной реифой сармиец не обзавелся. Одна из девушек, медноволосая красавица с зелеными глазами, глядела с пренебрежением и ревнивой завистью. Вторая, блондиночка с соломенного цвета шевелюрой — с любопытством и интересом. Смущала неприкрытым разочарованием белая, как лунь, старуха, восседающая на малом троне. Неужели та самая Верония? Если женщина и слыла в молодости красавицей, то годы ее не пощадили. Бабуле давно за двести перевалило, похожа на сморщенное яблоко. Место подле нее пустовало, а вот за спиной стоял смутно знакомый блондин. Лет шестидесяти на вид, а там, кто знает? Да нет, показалось. Откуда бы этот мужчина был знаком?

— Значит, вот ты какая, реифа Да-Хтанг! — нарушил молчание Шеймир. — Признаться, от Наотара иного не ожидал. Тот со смерти бабки Джейни не в себе был. Всю жизнь чего-то ждал. Рабов не заводил, тану, которая грела бы постель, в дом не привел. А тут женился на первой встречной, сразу реифой сделал, да еще и фамильную реликвию отдал. Реифа, надеюсь украшения, что дядя, скажем так, позаимствовал в сокровищнице рейфата, при вас?

— Не сомневайтесь в этом!

Вот, что его волновало! Не смерть дяди, не очередной родственничек-убийца, а пропажа древнего артефакта. Хотя, чего еще ожидать от этого… этого арефа?

Всю почтительность и уважение к первому лицу Сармии, как рукой сняло. Выпрямилась, чтобы посмотреть в глаза мужчине. Для этого пришлось задрать голову, да и ладно. Между прочим, я чего-то там нарушила по местным правилам. Ропот возмущения прокатился по рядам ближайших зрителей и волнами разошелся по толпе.

— И где он только отыскал такую? — хмыкнул Шеймир, ничуть не обидевшись. Наоборот, показалось, доволен результатом. Так он что, проверял мою реакцию? Ах, да! Антар рассказывал, Наотар никогда не склонял головы ни перед братом, ни перед племянником. — Прошу! — подал руку.

Робко коснулась пальцами протянутой лапищи, которая тут же и сомкнулась. Да уж, на фоне размеров арефа моя ладошка смотрелась совсем уж детской. Шеймир подвел меня ко второму малому трону, на котором когда-то восседал Наотар и усадил на него. Это вызвало вторую волну возмущения, потому как для первой супруги предназначалось место справа. Подобный жест означал, что ареф признал мое право называться реифой и заодно главой младшей ветви Да-Хтанг. Из этого вытекало, что теперь я буду советником арефа, как ранее Наотар Да-Хтанг. Да много чего из этого вытекало. Только не понимала, зачем это Шеймиру? Какой из меня советник? Что я знаю о политике? Или о той же Сармии? Беспомощно оглянулась на Антара, который невозмутимо занял место позади малого трона. Но у воина, как обычно, даже мускул на лице не дрогнул. Сармиец лишь прикрыл на мгновение глаза, чтобы вновь уставиться преданным взглядом.

Шеймир же вернулся на трон и махнул рукой, чтобы выводили преступника. Ратана до сих пор держали в погребальной повозке, наедине с отрезанными головами сообщников. Внутренне содрогнулась, представив, как караванщик три недели провел наедине с трупами, и приготовилась к кошмару.

Когда из повозки вывели Ратана, полубезумного, обросшего и грязного, поняла, что не смогу спокойно на это смотреть. Караванщик не понимал, где он и что происходит. Оглядывался по сторонам, улыбался на свист и улюлюканье толпы, обижался тому, как стражи грубо заталкивали на помост. Мужчина вскрикнул и заплакал навзрыд, когда палач вырвал ноготь, чтобы продемонстрировать окровавленный кусочек зрителям.

— Довольно! Немедленно остановите это! — вскочила с места, не в силах выносить издевательства над больным человеком. — Ареф Да-Хтанг, в вашей власти прекратить бессмысленное издевательство. Прошу вас!

— Желаете помиловать убийцу мужа, реифа Лэйлин? — мужчина вопросительно изогнул бровь, вальяжно расселся на троне. Казалось, только и ждал чего-то подобного.

— За предательство лерд Ратан ответил сполна. Вы же видите, он помутился рассудком!

— Этот помост видел и не такое. Уж поверьте! — на губах сармийца заиграла зловещая усмешка. Ареф достал кинжал из ножен и принялся демонстративно ковырять несуществующую грязь под ногтями. — Убийство одного из Да-Хтангов не останется не отмщенным, а потому… продолжай, — небрежно бросил палачу, и тут же площадь огласил очередной крик жертвы.

— Нет чести в том, чтобы издеваться над слабым! Неразумно вымещать злость на кинжале. Это лишь средство в руках истинного убийцы. Не лерд Ратан нанял горцев для нападения, не лерд Ратан обездвижил сармийский дозор, не лерд Ратан смазал клинки известным вам ядом. Оглянитесь вокруг. Тот, кто действительно виновен в смерти рефа Наотара, рядом.