Усыпальница рефа Наотара напоминала католический костел, состоящий из трех центральных башен и четырех декоративных. Территория при усыпальнице облагорожена кустарниками, молодыми деревцами и клумбами. Весной, должно быть, тут полно зелени и ярких красок.

У стрельчатых ворот несли караул двое рефтов, а повозка, в которой перевозили тело Наотара, брошена неподалеку. Внешне спокойно и безмятежно, как это и бывает в местах упокоения мертвых.

— Не вижу знаков отличий арефа у стражей, — Антар выпрыгнул из кареты первым и обратился к старшему из десятки конного сопровождения, — знаешь их? — кивнул в сторону почетного караула.

— Нет, — сармиец пожал плечами, — но это ничего не значит. Недавно у арефских псов было пополнение состава. Может, кого-то из новеньких поставили. Вы, двое! Проверьте, — приказал воинам, что находились поблизости, — а вы, — это следующей двойке, — осмотритесь вокруг. Остальным охранять реифу Лэйлин.

Пятерка сармийцев взяла карету в кольцо. Антар дождался, пока первая двойка переговорит с караульными, а вторая обследует подъезды к усыпальнице, и лишь после этого позволил мне выйти.

— К чему такие меры? — тихо поинтересовалась у своего защитника, — неужели здесь кто-то посмеет напасть?

— Это было бы кощунством по отношению к почившим предкам. Однако я не допущу больше ни одной ошибки. Наденьте, это защитный амулет, — сармиец протянул простенький кулон на кожаном шнурке. С недоверием взяла розовый камешек, обрамленный в медную оправу, повертела в руках, но послушалась и повесила на шею.

— Антар дело говорит, реифа Лэйлин, — поддержал друга Реций, — а я никак не пойму, почему погребальную повозку до сих пор не отогнали? Вещи-то еще ночью перенесли.

— Ты прав, — воин посмотрел на громоздкий короб, темным пятном выделяющийся на фоне белоснежных строений, еще раз окинул взглядом пространство вокруг, — не нравится мне здесь. Не пойму, в чем дело. Вроде чисто, следов нет, да и парни никого не обнаружили. Воздух будто пропитан… ложись!

Охнуть не успела, как Антар сбил с ног и накрыл своим телом. В том месте, где только что стояла, просвистел болт и вонзился в грудь Рецию. Управляющий удивился куску металла, торчащему из тела, потом с пониманием и ужасом посмотрел на меня, и медленно осел на землю. Из злополучной повозки, как черти из табакерки, полезли рефты.

— Прикрывать! Отходим к усыпальнице! — прикрикнул Антар. Рывком поднялся, подхватил меня, как пушинку, и бросился к спасительным стенам.

Открытое пространство убийцы обстреливали из арбалетов. В тишине чирканье болтов по доспехам или брусчатке било по нервам. А уж когда железо с чавканьем входило в тело, внутри все обрывалось. Четверо новеньких друг за другом беззвучно упали, чтобы уже не подняться. Расстояние до ворот десять-пятнадцать метров, преодолеть их — несколько секунд. Но они растянулись так, будто время остановилось. Вот стражи, что стояли в карауле, нападают на воинов охраны. Звон мечей, брызги крови, искаженные в агонии лица. Вот рефты, которые утром нанялись на службу, гибнут, отражая удары превосходящих сил противника. Вот мы влетаем в ворота, которые раскрываются под напором тел и захлопываются за спинами, а кто-то из сармийцев задвигает засов. Крепкие на вид двери дрожат под мощными ударами, ходят ходуном. Антар на ходу раздает указания, распределяет выжившую тройку рефтов по точкам, удобным для обороны. Меня же не выпускает из рук, будто опасается, что исчезну или пострадаю.

— Простите, реифа Лэйлин, — сармиец нашел укрытие возле стеклянного саркофага, подготовленного для Наотара. — Этот материал очень прочный, надежнее защиты не придумаешь. Так будет лучше.

— Но я… — пикнуть не успела, как меня ссадили на твердое ложе, — не смогу, — застыла каменным изваянием. От одной мысли, что нахожусь в гробу, подступала тошнота и живот закручивался в тугой узел. На руках у защитника было намного уютнее и надежнее.

Внезапно удары снаружи прекратились, никто больше не рвался внутрь. Антар сделал знак людям, чтобы проверили окна. Неважно, что те находились метрах в трех от пола, для рефтов это не стало препятствием. Цепляясь за выступы стен и декоративные элементы, они взлетели наверх. Секунда-вторая на осмотр и прыжок вниз. Мотнули головами, мол, нет никого, чисто.

— Странно, — Антар с подозрением осмотрелся. Судя по всему, он уже не считал усыпальницу надежным укрытием. — Нас будто специально сюда загоняли. Но почему отступили именно сейчас?

— Смотрите! — в ужасе указала на пол, сложенный из плит. По нему, гонимые невидимым ветром, с разных сторон ручейками стекались песчинки. Двигались они целенаправленно, свивались в спирали, уплотнялись и поднимались вверх громадными терракотовыми змеями.

— Руби! — Антар кинулся к первой гадине и мечом снес голову. Обрубок осыпался на пол обычным песком, тут же ожил, влился в очередную спираль, из которой выросла новая тварь. — В круг! — сармиец отступил к саркофагу. Тройка воинов тоже ринулась к нему, на пути срубая змеиные головы.

Казалось, нашествию песчаных монстров не будет конца. Рефты защищали меня, отражали атаки с четырех сторон, без устали разрушали големов. Те же, подобно фениксам, неизменно возрождались снова.

Когда-то же они выдохнутся? Воины или тот маг, что насылал песчаных убийц. В том, что тварей создали магией, не возникало сомнений. Но как же страшно! За Антара, успевающего защищать свою часть гробницы и помогать другим, если те не справлялись. За воинов, готовых умереть за меня. За себя, потому что без защиты не проживу и минуты.

Пусть все закончится! Пусть у мага израсходуется резерв. Пусть люди останутся живы, — повторяла как мантру, сжимая в руках кольцо Наотара.

Не знаю, произошло ли чудо или же у неизвестного врага иссякли силы, но змеи разом рассыпались, устилая пол ровным слоем красно-коричневого песка.

Воины какое-то время напряженно ожидали новой атаки, но ничего не происходило. Короткую передышку использовали для отдыха и восстановления. В непрерывной схватке, когда жизни угрожает опасность, усталость не чувствуется. Однако стоит расслабиться, как наливаются тяжестью натруженные мышцы. С удивлением понимаешь, что одежда влажная от пота, сердце колотится в бешеном ритме, а рваное дыхание не приходит в норму. Минут пять сармийцы, и я вместе с ними, восстанавливали силы. Тревога еще не ушла, однако робкая надежда уже наполняла горькой радостью. Горечи придавало осознание, что снова погибли люди. Рефты редко заводили семьи, их жизненный путь полон риска и опасностей. Но это молодые, крепкие мужчины, которым еще жить и жить. Реций, вообще, был мирным человеком. Как сказать его жене, что любящего мужа больше нет? Как смотреть в глаза Идиль, отец которой погиб из-за меня? Почему кто-то желает моей смерти настолько, что готов пожертвовать десятками жизней?

— Антар, я не понимаю. За что? — ничего не могла с собой поделать, слезы сами лились по щекам. Возможно, так организм боролся со стрессом. Шутка ли, побывать на волосок от смерти? Если бы не сармиец, все закончилось еще у ворот усыпальницы. — Пожалуйста, вытащи меня из этого саркофага!