Я натянула самое скромное платье, заплела две косички инадела старенькие, совсем неприметные туфли. Посмотревшись в зеркало, яоблегченно вздохнула. От моего вызывающего вида не осталось даже следа. Передомной стояла вчерашняя школьница, приехавшая из провинциального городка покорятьстоличный вуз. Собрав небольшую сумку, я посмотрела на пистолет и подумала отом, что в данный момент его лучше оставить дома. Если у меня проверят сумку инайдут пистолет, то мне вряд ли удастся выбраться из этого дома живой иневредимой. Обмотав пистолет кофтой, я положила его под подушку и, взяв сумку,направилась к выходу. Прямо в дверях столкнулась с озверевшим Робертом. Онсмотрел на меня таким жутким взглядом, что мне по-настоящему стало страшно.

– Ты что? – тихо пробурчала я себе под нос.

– Ничего! Разворачивайся на сто восемьдесят градусов, положисумку на место и садись завтракать. Ты никуда не поедешь!

– Я еду.

– А я сказал, что ты никуда не едешь!

– А я сказала, еду!

Света из-за спины Роберта заговорщически махнула мне рукой ибыстро затараторила:

– Роберт, твоя сестра уже давно не ребенок и умеет приниматьсамостоятельные решения. Если она собралась куда-то ехать, пусть едет. Темболее что от ее поездки нам может выгореть целых десять тысяч долларов! Мы нетак богаты, чтобы разбрасываться такими деньгами. Выпусти сестру и не валяйдурака. В Жене сейчас особой необходимости нет. Я что, не смогу накормитьнашего заключенного? В туалет мы его будем водить вместе. Справимся.

– Уйди с глаз долой, – сквозь зубы процедил Роберт ипосмотрел на Светлану таким взглядом, что она решила не испытывать судьбу имоментально ретировалась.

– Не устраивай никаких сцен, – сказала я брату. – Если мненадо куда-то поехать, я поеду, и никто не сможет меня остановить. Ты этознаешь.

– Тебе что, не хватает денег? – как-то растерянно спросилбрат и нахмурил брови.

– Дело не только в деньгах. Я хочу расквитаться с однимчеловеком, который так по-свински влез в мою жизнь и наделал целую кучугадостей. А самое страшное то, что этот человек сыграл на моих чувствах. Он подослалко мне молодого, симпатичного мужчину, который запросто уложил меня в кровать исыграл свою роль, как просто блестящий актер. Меня унизили, меня растоптали, и,в конце концов, меня предали.

– Ты хочешь сказать, что готова убить того, кто подослал ктебе курносого?

– Ну почему же обязательно убивать? Быть может, найду у негокакое-нибудь слабое место и сделаю ему точно так же больно, как он сделал мне.

– Не говори ерунды. Ты, такая хрупкая, такая беззащитная,что ты можешь сделать?

– Роберт, давай я разберусь во всем сама. Если со мнойчто-нибудь случится, вы отпустите курносого и, надеюсь, найдете применениеотцовскому наследству.

У Светы задрожали губы – мысленно она уже представила меняпогибшей и побежала в отцовский сейф пересчитывать деньги. Роберт заметнопобледнел и слегка вздрогнул.

– Никогда так больше не говори. Мне не нужны ни деньги, ниэтот дом. Мне нужна ты. Я хочу тебя видеть живой, здоровой и веселой.

– Спасибо, – со слезами на глазах сказала я и чуть тишепроизнесла: – Ты можешь отвезти меня по нужному мне адресу на нашей машине?

– А может, ты все-таки останешься дома?

– Ты же знаешь, что меня невозможно удержать. Как только ясделаю все, что задумала, ты за мной приедешь. Я буду звонить.

Роберт тяжело вздохнул и пошел одеваться. Я шутливопригрозила Светлане пальцем.

– Смотри пленника не обижай.

– Не переживай, не обижу, – она постаралась улыбнуться. – Ты,самое главное, возвращайся. Смотри, чтобы с тобой ничего не случилось. Бог сним, с этим наследством. Ты же мне десять тысяч долларов пообещала, анаследство переоформлять нужно, возни много.

– Ты неисправима, – усмехнулась я и заглянула в комнату к Виктору.– Ну, будь здоров, не болей. Слушайся Светлану.

– Не надо никуда ехать, – в который раз повторил он. – Снимис меня наручники, давай спокойно все обсудим.

– Думаю, у нас еще будет время именно так и поступить.

– А этот Игорь Николаевич тебя когда-нибудь видел? –поинтересовался Роберт, когда мы сели в машину.

– Надеюсь, что нет.

– Так ты в этом не уверена?

– Он приходил к отцу, когда я была еще совсем маленькая.Потом я его не видела. За эти годы я повзрослела и очень сильно изменилась.Если он и бывал у отца, мы не могли встретиться. Я практически не выходила изкомнаты.

Всю дорогу Роберт нервно курил и напряженно думал. Я тупосмотрела в окно и тихо напевала себе под нос какую-то незатейливую мелодию.

– Я люблю тебя, – неожиданно сказал Роберт.

Я сделала вид, что не расслышала, и никак не реагировала настоль высокие слова.

– Я люблю тебя, – вновь сказал Роберт и взял меня за руку.

– Следи за дорогой, – безразлично ответила я и отдернуларуку.

– Женя, я не верю, что ты ко мне совсем ничего нечувствуешь. Я просто напоминаю тебе отца…

– Я ничего не хочу слышать о твоем отце.

– Я боюсь за тебя. Не представляю, как смогу оставить тебя вчужом доме одну, у меня же сердце не на месте будет. Ты обо мне подумай!

– Как я могу думать о тебе, если я о себе-то ни черта нехочу думать. Ты должен быть дома, со Светланой. Если Виктор сбежит, я буду вопасности.

– Если бы ты только знала, как я ненавижу этого курносого! Аты? Ты его любишь?

– Теперь уже нет.

– Мне кажется, ты говоришь неправду. Ты вчера занималась сомной сексом потому, что хотела заставить его страдать, или потому, что и всамом деле меня хотела?

– Роберт, заканчивай со своими вопросами, у меня от них ужеголова болит, – резко сказала я и отвернулась к окну.

Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча и делали вид, что незамечаем друг друга.

– Подъезжаем, – нарушил молчание Роберт.

– Прощаться не будет, чтобы ни вызывать подозрений. Будьдома и жди моего звонка. Я позвоню при первой же возможности.

– Женя, я так за тебя боюсь!