– Нет! Не надо! – надеясь, что воин поймет, что она – девушка и поищет себе более достойного противника.

Но воин тоже что-то орал и не слышал ее. Следующий удар прошел мимо – Маяк уводил хозяйку из-под меча, кружась вокруг кобылы. Воин, оскалившись, вопил: – «Мозир! Мозир!» и упорно преследовал Тайру. Он был хорошим бойцом, Тайра пару раз увернулась, заслонившись щитом, но достать его не могла. Рука сама собой потянулась к шарику. – «Нет». Она не знала, откуда пришел абсолютно непререкаемый ответ, но поняла, что на этот раз ей придется справляться самой. Воин рубанул с такой силой, что Тайра чуть не вылетела из седла. К счастью, в момент удара Маяк рванулся вперед, лезвие скользнуло по лезвию, но руку свело болью. Еще пара атак – и все… Надо бежать.

Она стукнула коня пятками, тот захрапел, свечой вскинулся на дыбы. Тайра потеряла поводья и кубарем полетела на землю, тут же провалившись в синюю тьму.

Когда дыханье восстановилось, и она смогла привстать, обе лошади неслись по кругу. Хозяин серой нещадно всаживал шпоры в ее бока и бессмысленно дергал закушенную узду. Шеренга пехотинцев приближалась размеренным бегом, уже можно было различить их лица.

– Ма-яяк!! – закричала Тайра из последних сил. Конь наконец остановил кобылу, сшиб всадника передними копытами и с торжествующим ржанием взгромоздился на ее круп. Тайра попробовала подняться на ноги, не смогла, уткнулась лицом в колени и в голос разревелась.

Это было первое сражение Мозира с империей, и его защитники еще не научились считать каждого ракайца бешеной собакой, которую надо немедленно убить. Увидав лошадиную случку на поле боя, а рядом – громко рыдающего молоденького солдатика, ополченцы заржали не хуже коней и побежали дальше, отпуская похабные шуточки по поводу возможной причины горьких слез.

Один из них хлопнул Тайру по плечу и сказал на ломаном ракайском:

– Не плачь, парень, она тебе тоже потом даст.

Смерть с жизнерадостным хохотом промчалась мимо.

Маяк натешился, подошел к хозяйке и виновато склонил голову. Чуть поодаль скромно стояла серая кобыла. Тайра ухватилась за роскошную белую гриву и кое-как поднялась. Руки-ноги вроде были целы, только сломанное ребро мешало дышать. Серая подошла поближе. Она была на редкость хороша – легкая, тонконогая. спина в белую крапинку, хвост и грива вороные. Ну не бросать же такую красавицу! Девушка погладила ее по носу, осторожно подобрала поводья и, кусая от боли губы, забралась в седло. Маяк-то уж точно от хозяйки не удерет. Конь, кажется, удивился такому повороту судьбы, впрочем, возражать не стал и весело побежал в поводу.

– Эээ!

Тайра обернулась на крик. Ее недавнему противнику досталось сильнее – Маяк задел его копытом по лицу, из разбитого рта текла кровь. Стоял он скрючившись, но махал обеими руками, показывая, что лошадь ему надо вернуть. Тайра ответила неприличным жестом.

Сражение перемещалось в сторону лагеря, оставляя за собой корчащиеся тела и бьющихся на земле лошадей. Из-за леса, где стояли палатки, валили клубы дыма. Тайра усвоила опыт – к битве близко лучше не соваться – и поехала вдоль нее, осторожно огибая тела. Когда же кончится этот ужас? Она нисколько не сочувствовала ракайцам, неизвестно зачем напавшим на Феруат – но жаль было напрасно загубленных жизней. И было страшно за Мариса. Внезапно Тайра увидела его. Непонятно, как она различила друга среди одинаковых коричневых фигурок, да и черных лошадей было немало – но сразу же поняла, что ему нужна помощь. Он бился с двумя всадниками одновременно. Тайра выхватила меч и вскачь погнала лошадей. Один из противников Мариса свалился с коня, другой – но он, кажется, не был противником – хлопнул его по спине и ринулся в гущу битвы.

– Не ранен?

– Вроде нет, плащ только порвал. Зашьешь потом?

– Давай выбираться отсюда, а то опять в драку попадем, – пока они стояли, совсем рядом здоровенный мозирец оглушил щитом ракайца, и, отбиваясь от его рассвирепевшего коня, уже поглядывал на Тайру с Марисом – не сшибиться ли с ними.

И тут затрубил горн. Мозирская конница развернулась и понеслась вниз по склону поля. Ракайцы не стали их преследовать, поскакали к лагерю.

Там все было в дыму и огне. Палатки на поляне уже дотлевали, их пытались тушить, чтобы пламя не перекинулось на соседние, но примерно треть – те, что ближе к лесу – превратилась в черные вонючие лохмотья. Маяк шарахнулся, чуть не наступив на убитого, чуть подальше лежали еще двое. Значит, цепочка пехоты, что бежала краем поля и пощадила Тайру, недаром не ввязывалась в бой – у них была другая задача, уничтожить лагерь.

В лесу было хуже – огонь перекинулся на деревья. Их палатка стояла где-то с краю. Тайра с Марисом погнали храпящих коней на истошный собачий визг, в самую дымину. Только визжи, не замолкай, иначе мы тебя не найдем, – беззвучно просила Тайра. Из серой едкой мглы под ноги лошадям метнулся Шмель, забыв про привязь, чуть не удушил себя от радости. Марис соскочил с коня и перерубил веревку, пес тут же взлетел на Маяка и полез целоваться к кашляющей и плачущей Тайре. Палатку спасать смысла не было – ее никто не поджигал, но огонь добежал до нее по траве, и одна сторона уже занялась. Зато сумки оказались целыми, Марис сгреб их в охапку и кое-как залез на Ворона. Конь с места сорвался в галоп, и Марису пришлось выбирать – то ли без вещей остаться, то ли шею сломать. К счастью, когда сумки посыпались на землю, они уже вырвались из горящего леса. Вернулись, подобрали свое имущество.

– Слушай, им ведь сейчас не до нас, давай попробуем сбежать? – предложила Тайра, когда они чуть отдышались, смыли с лиц копоть и напились восхитительно прохладной воды из ручья. Вокруг них действительно был полный хаос – все кричали, бегали, что-то таскали. Судя по направлению общего движения, лагерь переносили ближе к крепости.

– Назад через ущелье?

– Там нас сразу же остановят. Нет, нам надо на поле, где бой был, а потом вдоль гор, в Ликейю. А из Ликейи морем в Гилатиан.

– А как же лошади?

– А что, на корабле лошадей не возят? Заплатим – и коней довезут.

– Мы через лес сейчас не проедем.

– Ерунда, вот же прогалина, через которую войско сейчас ехало, там и не горит ничего.

– Ладно, давай попробуем.

Марису хотелось лежать и не шевелиться, но он понимал, что из этого ада надо выбираться, пока живы. Оставив серую от усталости и боли Тайру сидеть на камушке, он прилаживал сумки на спину коням – не подвели бы, бедняги, им-то больше всех досталось – как вдруг по его плечу ударила тяжеленная кожаная рукавица.

– Вот они где, бездельники. Пошли, хватит прохлаждаться. Коней – в загон, вещи – ко мне в палатку, а сами – на поле за ранеными.

– Дайте хоть передохнуть, мы же только из боя! – возмутился Марис, видя, как рушатся их надежды.

– Пока вы тут отдыхаете, паразиты, ваши товарищи кровью истекают! Ну, живо, а то на всю ночь часовыми поставлю, – рявкнул капитан.