Ровно в девять я вхожу в спальню Заида. Осматриваюсь, ища следы присутствия других женщин, но служанки всегда очень тщательно убирают в его комнате, потому что хозяин любит порядок. Складываю покрывало с кровати и убираю в выдвижной ящик под ней вместе с декоративными подушками, заменяя их обычными. Вот и все. Пора выходить, но это была бы не я, если бы сделала так, как велено. Начинаю поправлять подушки, перекладывая их с места на место. Потом задергиваю шторы, выглядываю на балкон, где двигаю каждое плетеное кресло примерно на пять сантиметров в сторону. Мне плевать, как стоит мебель, моя цель – задержаться в комнате подольше, ровно до прихода Заида, чтобы отравить ему ночь с другой девушкой.

В последний раз поправляю шторы, когда слышу, как открывается дверь, и волоски у меня на затылке встают дыбом. Я чувствую его взгляд, который медленно скользит по моему телу, обжигая, практически испепеляя. Дыхание сбивается, но я беру себя в руки и поворачиваюсь, глядя в пол. Быстро семеню к выходу, борясь с желанием поднять взгляд, полный ненависти, чтобы пронзить им Заида в самый центр бесчувственного сердца.

– Доброй ночи, господин, – выдавливаю из себя настолько спокойно и покорно, насколько хватает душевных сил.

Не слушая ответ, вылетаю за дверь и несусь по коридору с колотящимся сердцем. Врываюсь в свою комнату, падаю на кровать, утыкаясь лицом в ворох подушек, и кричу, щедро делясь с постелью своим отчаянием. Потом плетусь в ванную, принимаю долгий душ и ложусь спать.

На следующий день все повторяется. И еще через день. И день после. Я точно знаю, что Заид ложится около полуночи, а то и гораздо позже. А девять вечера у него, видимо, пик сексуальной активности. Я провела в этой спальне не одну ночь, чтобы уже четко усвоить, что в это время к нему приводят наложницу, он занимается с ней сексом, а потом отправляет ее к себе. Сам же одевается и возвращается в кабинет, чтобы работать, или проводит с ней время в постели, как проводил его со мной. Мы общались, нежились, могли еще раз или два заняться сексом, а потом уснуть. Внутри меня в который раз все переворачивается от одной мысли, что ему так же хорошо с ними, как было со мной. И снова я закипаю, готовая броситься на него, расцарапать лицо, оскорбить, унизить, сказать, как сильно ненавижу.

Но когда дверь в спальню снова открывается, я замираю на мгновение, прикрываю глаза, наслаждаясь его вниманием. Ласкающий взгляд, очерчивающий мою фигуру, заставляет меня слегка дрожать от желания и ненависти. Чувства, которые в принципе не могут сосуществовать в одном человеке, произрастают во мне, словно урожай в благодатной почве. Я в замешательстве и ужасе от того, что испытываю.

Опускаю глаза в пол и несусь к двери, но сегодня все иначе. Заид стоит, прислонившись к ней спиной, с руками в карманах. Его позу не назовешь расслабленной, хоть она и призвана производить именно такой эффект.

– Доброй ночи, господин, – бубню я, пытаясь дать ему понять, что хочу пройти, но он не двигается с места.

Начинаю нервничать сильнее, потому что такой исход событий я не предусмотрела. В моих планах все было намного проще: мы сталкиваемся, я желаю ему доброй ночи и убегаю, оставив в его спальне шлейф своих духов и воспоминания о моем присутствии, чтобы он даже не смог ничего начать с другой наложницей. Вот и все. А потом он придет ко мне, умолять о прощении. А я скажу ему, что прощу его только в том случае, если он избавится от гарема и женится на мне. Сейчас я острее всего осознаю, насколько наивны были мои мечты. Если он захочет, то возьмет то, что ему принадлежит. Как он там говорил? Его вещь. Его игрушку.

– Пропустите, пожалуйста, – дрожащим голосом прошу я.

Внезапно Заид хватает меня за плечи и, крутанув, прижимает спиной к двери. Я задыхаюсь от шока и желания, которое проклинаю и хочу отрезать как ненужный орган. Отсечь от своего тела, как и мысли о тиране, пленницей которого я стала после побега. За мной следят, меня не выпускают, мне привозят замену. Теперь я даже не наложница, и это еще одна причина ненавидеть его. Но предательское тело думает совсем иначе, отчего я впадаю в ярость.

Точнее, впаду. Потом, когда останусь одна в тишине своей комнаты. А сейчас я перестаю дышать, когда он поднимает руку и проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, медленно спускаясь на шею. Задерживается на мгновение между ключицами, прослеживая ямку пальцем, и двигается ниже. Сердце выпрыгивает из груди, колотится, как сумасшедшее, пытаясь, видимо, оказаться в плену уверенных пальцев, которые скользят еще ниже. Ласкают ложбинку между грудей, заставляя кожу покрываться мурашками, а потом медленно очерчивают край лифа гандуры. Я задыхаюсь. Умираю и воскресаю. Хочу убить его и поцеловать, ненавидеть и любить.

Прикрываю глаза, слушая наше тяжелое дыхание, которым мы обмениваемся. Все тело трепещет от практически невесомых ласк, волоски на голове шевелятся, пальцы подрагивают от желания касаться, и мне приходится сжать кулаки, потому что остатки здравого рассудка подсказывают мне держать себя в руках.

Заид перехватывает меня за затылок и прижимается своим лбом к моему.

– Ведьма, – шепчет мне в губы и набрасывается на них с жадным поцелуем.

Моя сила воли поднимает белый флаг, сдаваясь на милость победителя. Руки взлетают и ложатся на широкие плечи, впиваясь в мягкую ткань черной футболки. Заид перехватывает меня за талию и рывком поднимает над полом, прижимая к дверному полотну. Вклинивается между моих ног, заставляя оседлать его. Он жадно ласкает мою попку, пока язык яростно врывается в мой рот. Я позволяю ему все, потому что окончательно сдалась. Не могу ему сопротивляться. Может, и хотела бы, но это выше моих сил. Я слишком слабая для этого. Только рядом с ним я ощущаю себя по-настоящему живой. Любимой, обласканной, в безопасности и комфорте в его сильных руках.

Отзываюсь на поцелуи со всей горячностью, какая есть во мне. Ненавидеть его и себя буду позже, не сейчас. Потом, оставшись в своей комнате, я пострадаю и поплачу, а сейчас хочу получить свое удовольствие. И, если Заид остановится, я буду требовать наслаждение, кричать о том, что он мне задолжал его! Заид пробирается руками под подол моей гандуры, обжигая обнаженную кожу прикосновениями. Ласкает сквозь кружевную ткань белья, сжимает и слегка царапает ногтями, пока горячими губами спускается на шею и ниже, к груди. Поддерживая меня под попку одной рукой, второй он нетерпеливо разрывает лиф моего платья, оголяя грудь, отодвигает кружево бюстгальтера и впивается в грудь, словно жаждущий путник в пустыне. Как будто я – его источник, оазис.

У меня кружится голова от переполняющих ощущений, по всему телу расползается жар. Мои стоны наверняка слышит если не вся мужская половина, то стоящий по ту сторону двери слуга уж точно. Мне совершенно нет до этого дела. Я хочу как можно скорее принять Заида внутрь себя. Пытаюсь дотянуться до его брюк, но он качает головой и отбрасывает мою руку. Сам приспускает их вместе с боксерами и, отодвинув мои трусики, трется крупной головкой о мой вход. Я громко стону от отчаянного желания.

– Готова, моя ведьма, – удовлетворенно хрипит Заид. – Кричи, Амира. Так громко, чтобы тебя было слышно даже в другом эмирате.