От его слов меня словно обдает ушатом ледяной воды. Пока я тут хлопаю ресницами и пытаюсь изобразить соблазнительную улыбку, буквально насилую свои бедра, чтобы они создавали красивый изгиб при ходьбе, Адела в полной готовности наверняка лежит на постели Заида и ждет, когда он придет и возьмет ее. Чувствую, как от лица отливает кровь и пальцы мгновенно начинают трястись, как и мои внутренности. Снаружи я, наверное, выгляжу спокойной, но вот внутри просто какой-то Армагеддон.

– Спасибо, Яхья, – спокойно произносит Заид, не сводя с меня взгляда. – Я сейчас подойду.

– Тогда я пойду, господин, – произношу тихо.

– Ты останешься, – твердо приказывает он. – Яхья, в двух словах: сделали закупки, которые мы днем обсуждали?

– Я пойду, – повторяю, не давая Яхье ответить, и пячусь назад.

– Джанан, я сказал остаться, – негромко цедит сквозь зубы Заид.

«Джанан» – приятно, интонация – совсем нет. Как будто он наказывает меня моим новым именем.

– Яхья, жду ответ.

Пока Яхья там что-то говорит, продолжаю пятиться, а Заид медленно качает головой, хмурясь все сильнее. Мне приходится сдерживать слезы, потому что они так не вовремя норовят заблестеть на ресницах. Что за напасть такая? Когда я одна и могла бы выплакаться, глаза сухие, а стоит мне оказаться в поле зрения этого бесчувственного зверя, тут же раскисаю.

– Простите, мне что-то нехорошо, – бормочу я, оказавшись в нескольких шагах от двери, а потом резко разворачиваюсь и вылетаю из кабинета.

– Джанан! – рявкает Заид. – Джанан!

Бегу по коридору, а потом внезапно осознаю, что за мной гонятся. Бросаю взгляд назад. Заид размашистым шагом сокращает расстояние между нами. И, как бы я ни торопилась, он быстрее. Хватает меня за руку и, протащив по коридору еще пару метров, толкает дверь в свою спальню и заволакивает туда. Адела вскакивает с кровати в одной тонкой ночной сорочке и, схватив в с кресла для чтения халат, быстро набрасывает его.

– Господин? – такое ощущение, что, придав этому слову вопросительную интонацию, она рассчитывает сразу получить объяснение происходящему.

– На выход! – рявкает Заид так, что даже я вздрагиваю, хотя и ожидала такой реакции от него.

– Доброй ночи, – бубнит Адела и, выстрелив в меня хмурым взглядом, покидает комнату.

Заид бросает меня на кровать.

– Раздевайся! – рычит и сам стягивает футболку. Ой, мамочки…

Заид

– Входи, – выкрикиваю, услышав стук, и в дверном проеме тут же появляется Валид.

– Есть новости от Шуджи, – проходя вглубь кабинета, говорит он. – С твоим отцом мы не договоримся. Он уже решил все вопросы с шейхом.

Мои челюсти сжимаются. Значит, для него бизнес все же дороже семьи. Что ж, отец сделал свой выбор.

– Отзывай Шуджу, займемся делом. Что слышно про Фоули?

– Как ты и предполагал, миссис Фоули для него не просто инструмент.

– Правда? – потирая бороду, спрашиваю я. – Какие предложения?

– Поскольку он не хочет вести переговоры, предлагаю настоятельно пригласить его в гости.

– Настоятельно – это с помощью Акрама?

– Да, – с кивком отвечает Валид. – И здесь уже можно будет дать ту информацию, которую нам нужно.

– Тогда пригласи для начала миссис Фоули. Говорят, она дерзкая и своенравная.

– Под стать Джанан, – хмыкает Валид, а я смотрю на него, прищурившись.

– Тебе есть что сказать мне?

– Ничего, кроме очевидных вещей.

– Каких, например?

– Она снова отказалась идти к тебе.

Я чувствую, как мои ноздри начинают раздуваться от тяжелого дыхания, а внутри поднимается ураган. Пытаюсь успокоиться, но выходит плохо. Мое единственное желание сейчас – чтобы ко мне притащили эту норовливую девицу, перегнуть ее через колени и выпороть так, чтобы не могла сидеть еще неделю. Жаль только, что от представшей перед глазами фантазии я скорее возбуждаюсь, чем злюсь, и это мешает думать.

– Значит, пускай в спальне меня ждет Адела.

Валид кивает и, выглянув за дверь, дает распоряжение слуге, а потом возвращается ко мне.

– Какой план, Заид? – спрашивает он, усаживаясь напротив.

– Тонкий намек Фоули, дальше убрать моего брата, – цежу сквозь зубы, – чтобы отец понял мои дальнейшие планы. Документы по моему личному бизнесу пустить в ход, пора выводить все из-под влияния отца, иначе я потом вообще ничего не увижу.

– Будем переезжать в другой эмират?

– Нет, – твердо отвечаю я. – Мне как раз скрывать нечего. Распорядись, чтобы проверили подвал. Мы пока не знаем, как далеко зайдет эта война.

– Заид, Шуджа сказал, что договорился с бедуинами о временном пристанище на случай, если все выйдет из-под контроля.

– Передай Шудже, пусть пока держит договоренность, Лутфии скажи, чтобы у девушек было собрано необходимое. Еще что-то?

– Пока все.

– Тогда свободен.

Кивнув, Валид покидает кабинет, а я возвращаюсь к переписке с юристом.

А спустя несколько минут единственная девушка в гареме, у которой напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, врывается в мой кабинет.

Раньше я редко выходил из себя, когда дело касалось женщины. Это было скорее даже исключением, чем правилом. Но Джанан перевернула все с ног на голову.

Джанан. Душа моя. Если бы девочка только знала, насколько это правда, уже, наверное, не чуяла бы ног под собой. Она стала словно неотделимой частью меня. Сильной стороной и в то же время самой слабой. Выдернула на поверхность настоящего меня, которого я столько лет прятал. Моя мать говорила мне и Хамуду, что рано или поздно наступит момент, и в жизни каждого из нас появится женщина, которая пробудит в нас лучшее и худшее. Которая станет целым миром, вокруг которой будут все наши мысли, а поступки будут нацелены на ее комфорт и безопасность. Как же мне не хочется признавать, что такой женщиной для меня становится Джанан! Почему это не может быть какая-нибудь спокойная и покладистая девушка? Почему обязательно такая своенравная и нестабильная? Одного у нее не отнять: она готова быть покорной. Внутри нее живет настоящая женщина, правильно воспитанная и благоразумная, только по какой-то причине Джанан ее прячет очень глубоко. Скорее всего, пережитое ею, наложенное на юный возраст, и приводит к тому, что она ведет себя не всегда адекватно. Самое странное, что меня эта ее дерзость злит и заводит одновременно. Иногда мне хочется ласкать ее и относиться как к королеве, а порой ладони чешутся выпороть, чтоб аж визжала. Но что ей удается всегда – это не оставить меня равнодушным. С первого дня ее появления в гареме я мысленно возвращаюсь к ней в самые неподходящие моменты. Вот и сейчас мне нужно работать, но вся кровь отливает от мозга ниже пояса, и я не могу думать ни о чем другом, кроме как о ее пронзительном взгляде, нежном теле и хриплых стонах, когда она извивается подо мной.