Священники? В церковь мне не войти. Иконы слепят и жгут, чего уж говорить про храм. Конечно, можно черные очки надеть, как тот, о ком Ковров рассказывал, закутаться с ног до головы, но я и так не собираюсь идти туда. Не помогут мне там. Чувствую: не помогут. А кто поможет? Кто?!

Спокойнее. Кричи, не кричи – ничего не изменишь. Я труп, мертвец, а через пару недель вообще исчезну. И хоронить будет нечего. Так, может, лучше лечь и не двигаться? Приедет милиция, затем «Скорая», зафиксируют смерть, отвезут в морг, похоронят по-человечески. А как я буду в гробу лежать, слушая плач матери? Херня какая-то! Лучше пропасть без вести!

Что, что мне делать?

Мне нужен кто-то, кто сможет выслушать и дать совет. Кто? Юля исключается. Я никогда не признаюсь ей, не смогу. Родители? Нет, узнав все, они запаникуют, и будет только хуже. Друзья? Из друзей я могу пойти только к Косте. В последнее время мы с ним сблизились. Он парень хороший. Костя поймет!

Я сразу позвонил Костику и договорился о встрече. Он согласился, не расспрашивая ни о чем. Так и поступают настоящие друзья, думал я, испытывая невыразимую благодарность. Я знал, что Костя поможет. Не знаю, чем и как, но поможет. Он молодец, парень правильный. Предвидя долгую и непростую беседу, я решил встретиться с ним на набережной Фонтанки. Все-таки вода рядом, всегда окунуться можно, да и парочку фокусов показать, если вдруг Костя не поверит. Я и сам бы не поверил.

Встретились мы, как договаривались, у Аничкова моста и неспешно двинули вдоль канала. Костик, как всегда, был в любимой куртке с заклепками и с дежурной банкой тоника.

– Пойдем, присядем, – предложил я. Мы нашли спуск и расположились на ступеньках у воды. Костя щелкнул зажигалкой:

– Давай, излагай.

– Слушай, Костя… Ты тайны хранить можешь?

– Никто пока не жаловался, – усмехнулся приятель, закуривая. – А что случилось?

– Сейчас я тебе кое-что расскажу, только не считай меня сумасшедшим. Это правда.

– Заинтриговал, – сказал Костик и выпустил струю сизого дыма. Позади темной живой тварью плескалась Нева. Костик не знал, не представлял даже, что творится под этими водами…

– Так вот. Помнишь дискотеку, когда мы в «Катакомбах» отрывались? Ты еще диджеев передразнивал, а Пит нажрался и наблевал на стойку?

– Ну.

– Помнишь, я внезапно ушел, а потом два дня пропадал где-то?

– И что?

– Я умер, Костя. Утонул! Я два дня лежал в воде.

С каждым произнесенным мной словом лицо Костика вытягивалось все больше.

– Слушай, Андрюха, ты с таблетками завязывай! – озабоченно произнес он, хлопнув меня по колену.

Я отбросил его руку:

– Таблетки тут ни при чем! Я давно ничего не глотаю, с того самого случая! Я не ем уже две недели и в сортир не хожу! Я – живой мертвец!

Я видел, что Костик в замешательстве. Да и кто не будет в замешательстве, услышав такое? И, конечно, он мне не верил. Разумеется, не верил. Что ж, будем, как Христос, чудеса показывать. По воде ходить не могу, но кое-что предъявлю.

– Не веришь? – спросил я, хотя и так видел.

– Бред какой-то, – неуверенно произнес Костя. Он взглянул мне в глаза. Я ответил прямым и ясным, как мне казалось, взглядом.

– Что, похож я на сумасшедшего? – спросил я.

– Не очень и вроде трезвый, но несешь какую-то херню! – высказался Костик.

– А хочешь, проверь! – предложил я. – Послушай сердце! Оно не бьется! А я хожу и разговариваю. Ну, послушай.

– Ты что, прикалываешься?

– Костя, я еще никогда не был так серьезен! Послушай!

– Ну, ладно, – приятель нагнулся к моей груди, – послушаю.

– Слышно?

– Не особо, – выпрямляясь, признался Костя. – Бывает, что сердце слабо бьется, и не расслышишь.

– А такое бывает? – Я выхватил приготовленный заранее складной нож и, вытянув руку, полоснул себя по запястью.

– Ты чего делаешь?! – завопил приятель и замолчал, глядя на разрезанную руку. Крови не было.

Он еще колебался, и я вспомнил, что есть такие трюки с тупыми ножами.

– На, возьми, проверь: острый? – Я протянул нож рукоятью вперед. Костик нехотя взял и потрогал лезвие. – Посмотри на руку! – приказал я, сунув рассеченную кисть в лицо. Он отшатнулся.

– Мало? Ты видишь: крови нет?! Видишь?!

– Ты что, Андрей? – Я видел, что он напуган, но остановиться уже не мог. Я должен ему все рассказать!

– Да верю я, верю, успокойся, – сказал он, но я видел, что он считает меня… мягко говоря, неадекватным.

Я протянул руку и вырвал нож, схватившись за лезвие. Я чувствовал, как острая кромка рассекла пальцы, но боли не было. Нечто похожее ощущал у стоматолога, когда он резал мне замороженную десну. Вроде и твоя плоть, а словно чужая.

– Нет, ты не веришь! Меня и убить нельзя! Смотри!

Нож вошел в мое тело, как в обертку из толстой бумаги. Слишком легко. Я практически ничего не чувствовал, а Костя побледнел, будто нож в живот всадили ему.

– Ты что-о?! – прошептал он.

Я улыбнулся и поднял руки вверх, демонстрируя торчащую из тела рукоятку.

– Видишь, мне даже не больно.

Он попятился, и я понял, что переборщил.

– Эй, Костя, ты не бойся! – Я протянул к нему руку, но друг отшатнулся. – Я… Давай поговорим! Я понимаю, это страшно видеть, но… я остался таким же человеком, понимаешь!

Он не отвечал, понемногу отступая. Чего он боится? Ведь я же – не монстр!

– Я не сделаю тебе ничего плохого! – говорил я, продвигаясь к приятелю, но тот все пятился. – Ты же мой друг! Мне нужна твоя помощь, Костя!

– Не подходи! – выдавил он, и я проклял все фильмы ужасов. Да он же меня черт знает кем вообразил! Я выдернул нож и отбросил в сторону. Приятель вздрогнул, в ужасе переводя взгляд то на меня, то на лежащий на камнях нож без малейших следов крови.

– Да подожди ты! – Я не выдержал и бросился к нему.

Костик развернулся и пустился наутек. Я преследовал его, но Костя бил все рекорды. Я начал отставать.

– Да если б я хотел! – задыхаясь, крикнул вослед я. – Я бы давно… Трус несчастный!

Костик скрылся за углом. Я остановился. Вот и выложил правду. И что теперь? А ничего! Вряд ли Костя расскажет это кому-нибудь, ведь ему никто не поверит. Я горько усмехнулся. Как он драпал! Теперь я для него – монстр, Квазимодо. Даже лучший друг сбежал, и Юлька не сможет понять и простить. Я один, я совершенно один!

Мне стало так худо, что дальше некуда. Как жить? Как жить мертвецу?

Не обращая внимания на жгущий тело воздух, я побрел куда глаза глядят. И вышел к Таврическому.