– Раз другие девушки плавают, то и мне можно.

Ее было не остановить, и я суетливо забегал вокруг, бросая на воду тревожные взгляды. Анфиса могла прятаться где угодно и даже могла не прятаться: кто обратит внимание на торчащую из воды голову? Юлька героически зашла в реку по бедра. Я знал, что она не любит холода, и надеялся, что отступит. Не отступила и окунулась, поплыв от берега. Я держался рядом. Она заплыла довольно далеко, и я с ужасом ожидал нападения Анфисы. Я даже нырнул, пытаясь разглядеть под водой силуэт русалки, но ничего не увидел. К моему величайшему облегчению, Юлька повернула к берегу и вышла из воды.

А потом я увидел приближавшиеся со стороны залива синюшные облака. Будет гроза. Юлька тоже их заметила.

– Надо собираться, – сказала она. – А то вымокнем.

– Не сахарная, не рассыплешься, – усмехнулся я. Мое настроение улучшалось с каждой минутой. С Юлькой ничего не случилось – это раз. Скоро дождик пойдет – это два! Люблю дождик!

Видя стремительно подступавшие тучи, народ спешно засобирался. Мы влились в людской поток и потекли к метро. За спиной загрохотало. «Ну, давай же, – думал я, – ливани скорей!» Первые капли упали на пыльный асфальт.

– Побежали! – схватила за руку Юлька. – У меня зонтика нет, промокнем!

– Спокойствие. – Я нарочно не торопился. – Успеем.

Кто-то трусливо спасался бегством, я чинно и не торопясь шествовал к метро, сдерживая рвущуюся под укрытие Юльку.

Капли застучали чаще. Небо пронзила молния, и прогремел гром.

– Ну, что ты? – непонимающе вскрикнула Юлька, рванувшись в сторону метро. Но я схватил ее за руку. – Ты что? Отпусти!

Дождь хлынул резко и мощно, устилая землю брызжущими фонтанчиками воды. Юлька завизжала, но я крепко держал ее, прижимая к себе. Мои руки обняли ее, и никакая сила не смогла бы их разжать. Я целовал любимую, чувствуя стекающие по ее и моим щекам струи. Мы стояли на опустевшей улице, сотни глаз глядели на нас из-под зонтиков и остановочных козырьков, но мне было все равно. Я любил Юльку и любил воду, и два чувства удивительным образом слились в одно. Юлька вертела головой, уворачиваясь от поцелуев. Она сердилась. И все же почувствовала страсть и прониклась ею, отвечая поцелуями. Дымчатые очки упали на асфальт.

– Ой! – сказала она, нагибаясь за ними. – Не разбились! Из-за тебя я вся мокрая! – пожаловалась она, безуспешно поправляя липнущее к телу платье. Выглядела она в нем просто великолепно!

– Ну, как я пойду в таком виде?

О женщины! Разве непонятно, что в мокром платье ты выглядишь в сто раз лучше, чем в норковом манто? Красятся, брови выщипывают, а достаточно платье промочить – сногсшибательный эффект гарантирован! Ну, и типа приличия соблюдены.

Я страстно целовал Юльку, но перед глазами проплывало искаженное зеленоватой водой, мраморно-белое тело Анфисы.

На следующий день мы снова встретились, и я был счастлив. Мы были вместе, и смерть не разлучила нас. Мы гуляли по городу, разговаривали и целовались. Прошлое забыто, о будущем я старался не думать. Только она и я. Конечно, Юлька замечала мою странную жажду, стремление меньше бывать на солнце, ставшую ужасно сухой кожу и прочие мелочи – но почти не придавала этому значения, я же удачно отшучивался. В этом, не скрою, я – мастер.

Когда шли по Литейному, из подворотни едва ли не под ноги выскочила кошка. Выгнув спину и замерев со вздыбленной шерстью, она мяукнула и пустилась бежать. Я даже не удивился.

– Что это с ней? – засмеялась Юлька.

– Нечистой силы боится.

Юлька взглянула на меня. Она не поняла.

– Ну, бабушка твоя меня иконой прогоняла? Значит, я нечистая сила! – пояснил я.

Опасно, конечно, так шутить, но мне нравились подобные моменты. Когда балансируешь над пропастью и каждый следующий шаг может вызвать совершенно непредсказуемые последствия. Как тогда, на мосту с Темным…

– А ты ангел, – добавил я, касаясь ее щекой.

Юлька порозовела.

– Кино, кажется, такое есть, – сказала она. – Там демон влюбляется в ангела…

Я почти не слушал ее веселое щебетанье, вдруг задумавшись о том, что, живи я хотя бы сто лет, увижу старение и смерть любимой девушки. И ничего не смогу поделать. Как в «Горце». Хороший фильм и отличная песня… «Who want to live forever?» Кто? Неожиданная фантазия приводит к не менее неожиданным реалиям.

Мы свернули с Литейного на Кирочную и вошли во двор. Я хотел увидеть кинотеатр «Спартак», в который часто ходил, когда был маленьким. Здание бывшей церкви ничуть не изменилось, только еще больше постарело. Окна под когда-то усеченным куполом покрывал толстый слой пыли, даже снизу было видно, насколько они грязные. Штукатурка осыпалась, и краска свисала со стен засохшими голубенькими стружками. Юлька отвлеклась, изучая кинорепертуар, и в это время меня кто-то позвал.

– Эй, ты! – произнес кто-то довольно грубо. Я оглянулся, собираясь поучить человека хорошим манерам, и удивился. Передо мной стояла весьма колоритная личность. Как его только менты не загребли! Одетый в невообразимые лохмотья, подпоясанные весьма красивым поясом с блестящими бляшками, человек смотрел нагло и вызывающе. Так не смотрят нищие и бомжи. Еще он был бос, и его худые ноги покрывал толстый слой грязи. – Ты чего здесь делаешь?

Я повел глазами: кажется, он был один. Никого, хоть отдаленно похожего на этого оборванца или на гопника, готового поддержать наезжавшего на жертву товарища. То, что это грубый наезд с целью срубить на пиво, я ничуть не сомневался.

– Свалил отсюда, быстро, пока по рогам не получил! – негромко и скороговоркой выпалил я, опасаясь, чтобы не услышала Юлька.

– Чего? – Он униматься не хотел. Его вытянутое, неопределенного возраста, лицо с длинными, ужасно постриженными волосами пересекла злорадная ухмылка. – Чья это земля, знаешь?

«Совсем обнаглела шпана, посреди дня пристает», – подумал я и ответил:

– Если не свалишь, в нее тебя и закопаю!

– Погоди, вот Упырь узнает! – пригрозил шпаненок.

– А мне плевать на твоего Упыря…

– С кем ты здесь разговариваешь? – спросила Юлька. Я невольно вздрогнул: она его не видит?!

– А… здесь… такой парень был… убежал уже, – пролепетал я, догадываясь, с кем я только что говорил.

– Когда? Я никого не видела, – удивилась Юля.

– В парадную забежал, – выкрутился я. Мертвец нагло стоял прямо перед Юлькой и ухмылялся. Зубы у него были неприятные, узкие и длинные, будто у лошади.

– А чего он хотел?

– С тепленькой гуляешь? – осведомился гопник. – Ну, гуляй, недолго осталось!

Стиснув зубы, я промолчал. Разговаривая с невидимкой, я мог напугать Юльку. Мне этого не хотелось. Зная это, лохматый не унимался:

– Пихаешься с ней, а? Как там оно, с тепленькой?