что излишняя нагрузка на больное колено приведёт к тому, что парень сляжет. Кто его понесёт?

— Ты, — сказал Жила, выпустив дым через нос.

— Дулю тебе, — огрызнулся Хирург. — Я не ломовая лошадь.

Жила глянул на Сяву, сидящего с видом идиота. Сунул ему в приоткрытый рот сигарету. Выдернул из штанов колючку:

— Тогда Хрипатый. Взвалит на спину и понесёт.

Скривив губы, Хрипатый почесал шею под мокрым от пота воротником рубашки.

Максиму хотелось отдохнуть. Он действительно шёл на пределе физических сил. Но ведь и уголовники утомились. Пока они брели по бездорожью, Сява несколько раз упал и стал прихрамывать, Бузук всё время вдавливал кулак в правый бок: о себе давала знать больная печень. Лицо Жилы приобрело землистый оттенок, щёки ввалились. На куртке Хрипатого растеклись влажные пятна: это сколько же лишних километров он намотал, рыская по лесу? Если зэки продолжат путь в более быстром темпе, то их внимание к пленнику ослабнет, и выпадет шанс для побега. Но сперва он должен убедиться, что компания петляет в аномальной зоне. Затем он заведёт братву в непроходимые дебри… Максим лихорадочно продумывал план действий. В его воспалённом сознании даже вопроса не возникло: а сможет ли он шагать ещё быстрее и сможет ли бежать?

— Я в порядке, — сказал Максим. — Привал устроим на середине пути.

— Мы не прошли половину? — удивился Бузук.

— Я говорил, что дорога в обход болота займёт всю ночь.

— Да-да, помню, — покивал Бузук. — К утру должны быть на месте.

Пыхнув сигаретой, Сява посмотрел на небо:

— Уже утро.

— Это если идти нормальным шагом, — уточнил Максим. — Мы идём слишком медленно. Надо ускориться. — И поймал на себе тяжёлый взгляд Хрипатого.

Что его насторожило? Недостаточно убедительный тон?

— Я больше вашего хочу добраться до охотничьего домика, — произнёс Максим, добавив голосу твёрдости. — Там есть аптечка.

Хрипатый поднялся на ноги, подошёл к Максиму и грубо сжал ладонью ему колено. Максим стиснул зубы, чтобы не застонать, но на глазах навернулись предательские слёзы.

Выпрямив спину, Хрипатый поправил на плече ремень ружья и кивнул Бузуку.

— Что? — спросил тот. — Делаем привал?

Хрипатый ответил кивком. Обратив взгляд на Жилу, растопырил пальцы и обвёл рукой вокруг себя.

— Мы с Хрипатым осмотримся, — сообщил Жила Бузуку. — Хирург, отвечаешь за калеку. И помни, за его побег мы спросим с тебя как с гада.

Привлекая к себе внимание, Хрипатый потоптался на месте, с трудом отрывая ботинки от земли.

Наблюдая за ним, Жила свёл брови на переносице:

— Ни хрена не понял. — И тотчас воскликнул. — А-а-а-а, понял! Хрипатый спрашивает, где болото.

Максим указал влево, хотя с такой же наигранной уверенностью мог указать любое направление. Он понятия не имел, где болото, где овраг, где изба.

— Ложись на живот, — велел ему Жила.

— Чего это?

— Ложись! Лбом в землю!

Максим подчинился.

— Сява! — гаркнул Жила. — Усаживайся сверху.

— Это лишнее, — подал голос Хирург. — Я же отвечаю за него.

— Если дёрнется, вмажь ему в затылок. — Жила ткнул пальцем в основание черепа Максима. — Вот прямо сюда, со всей дури. Понял?

Сява расплылся в улыбке:

— Понял.

Обращаясь к Хрипатому, Жила махнул рукой в одну сторону:

— Я иду сюдой. — Махнул в другую сторону. — Ты тудой. Разбежались.

Максима пронзила мысль: а ну как изба где-то рядом и кто-то её обнаружит?

Намереваясь остановить зэков, он крикнул:

— Постойте!

Но опоздал: Жила и Хрипатый уже скрылись в зарослях.

Сява тихо затянул:

— Я телогреечку свою отдам на склад и распишусь за то, что я свободен. Я годен к строевой, как год назад. Но к честной жизни я уже не годен.

— Умолкни, — одёрнул паренька Бузук. — Ты чего сказать-то хотел? Дружок! Тебя спрашиваю.

— Твои люди занимаются ерундой, — проговорил Максим, упираясь лбом в землю и незаметно для Сявы шаря ладонями по лесной подстилке. — В чащобе легко заблудиться. Я сам с трудом нахожу дорогу.

— Они далеко не пойдут.

— Всё равно рискуют. В потёмках запросто ногу сломать или угодить в яму. Да и нет тут никого. Глухомань.

После недолгого молчания Бузук поддакнул:

— Нет никого. Оно и странно. В лесу, как правило, водится зверьё. А тут всё вымерло.

— Местные винят охотников. Даже петицию куда-то писали.

— А комары? Куда делись комары, пауки и прочая мерзость?

— Я слышал от местных, что в этих местах весной с вертолётов распыляли какой-то порошок. Видать, всё потравили.

Бузук рассмеялся:

— Я давнёхонько понял, что на любой вопрос у тебя найдётся ответ. Тогда, может, скажешь, что за хрень случилась в избе?

— Слушай внимательно, что я говорю. Весной с вертолётов распыляли какой-то порошок. Наверняка вредные химикаты. Как думаешь, куда они делись? Правильно. Никуда. Они везде: на траве и деревьях.

— Хочешь сказать, что мы надышались и нам всё привиделось?

— Не исключено. Знаешь, что такое массовая галлюцинация?

Бузук покряхтел:

— Эта муть заумная не для меня.

Сява поёрзал на спине Максима:

— А как вода превратилась в камни?

— Я уверен, что всему есть объяснение, — ответил Максим и ощутил под пальцами нечто твёрдое, словно покрытое бархатом. — У меня шея занемела.

— Терпи, — отрезал Сява.

— Я поверну голову набок.

— Только попробуй!

Хирург заговорил с Сявой как с недоразвитым ребёнком:

— Из-за травмы у него нарушено кровоснабжение головного мозга. Онемение шеи — плохой симптом. Он может потерять сознание. Или ещё хуже — его парализует. И кто поведёт нас к охотничьему домику?

Сява нахохлился:

— Стой, где стоял, а то долбану его по затылку.

Не успел Хирург сделать шаг назад, как из кустов вывалился Жила:

— Бузук! Там изба!

— Где?

— Там, мать твою! Там! Этот говнюк водил нас за нос! — Жила схватил Сяву за шкирку, отбросил в сторону, словно котёнка. Перевернул Максима на спину и проорал: — Убью, тварь!

Максим не двигался. Руки раскинуты. Глаза закрыты. Ко лбу прилипли хвоинки.

— Он без сознания, — заволновался Хирург. — Отойди, я гляну.

Жила с силой толкнул его в грудь:

— Отвали! — И заехал ботинком Максиму в бок.

Максим не шевелился.

— Жила, хорош его калечить! — произнёс Бузук, поднимаясь.

Но Жила, что называется, закусил удила и слышал только голос своей злости. Он склонился над Максимом, вцепился ему в куртку и начал трясти:

— Открой глаза, мразотный! Посмотри в лицо своей смерти!

Внезапно Максим вскинул руку. Раздался глухой звук. Жила коротко вскрикнул и рухнул без чувств. Сява заверещал. Ударом кулака Хирург закрыл ему рот, пинком под зад отправил в кусты и подхватил Максима под мышки:

— Вставай! Быстро!

Быстро встать не получилось. Колено заклинило. Держась за Хирурга, Максим сучил здоровой ногой по земле, но никак не мог найти точку опоры.

Понимая, что драгоценное