Я заметил: пленные моего азиата реально боялись. Больше, чем меня. А ведь я мало того что страшный викинг, так еще и народу у них на глазах порубал столько, что волховским ракам, небось, до зимы хватит. Думаю: в моих интересах узнать о Бури побольше.

Тут я вспомнил себя самого – и задумался.

Когда-то мой тогда еще не конунг, а ярл Хрёрек оказался в сходной ситуации. Он взял в хирд парня, о котором знал только, что тот неплохо фехтует.

Это было целую вечность назад, и Хрёрек по сей день не знает настоящей правды. Что нисколько не мешает нашему сотрудничеству.

А теперь вопрос: стоит ли лезть в личную жизнь Бури, если он сам этого не желает?

Я отложил расспросы на потом, но кое-что узнал тем же вечером.

От Зари, которой информация поступила от одной из девушек.

Информация занятная. Моему новому хирдману служат некие духи огня. И не так, как, по местным суевериям, они служат, вернее, помогают кузнецам в металлообработке, а, типа, его вообще огонь не берет. Мол, может азиат зачерпнуть угли прямо из костра голой рукой – и никаких ожогов.

Подобное я уже видел. Причем не раз. Повышенная тепло- и морозоустойчивость – «нормальное» свойство берсерков.

Хорошо это или плохо? Обдумать новость у меня не получилось. Мне было не до того…

* * *

– Еще, мой Волк, еще!

Я практически ничего не слышал. Великолепные ноги плотно прижимались к моим ушам. Но я знал, что она кричит. И мне не нужен был слух, чтобы уловить момент, когда судорога наслаждения выгнет ее спину. Но я не отпустил ее: удерживал в почти борцовском захвате и двигался, двигался… Пока ее не вынесло на новый гребень…

Я не хотел ее соблазнять. Я, можно сказать, вообще ни при чем. Мне снился сон. Потрясающий сон о моей любимой. Я и Гудрун… О, как это было классно!..

А когда я понял, что это не сон и я – вовсе не с Гудрун, – было уже поздно.

Как ей это удалось? Я же воин. Я просыпаюсь от шороха, от прикосновения…

Не в эту ночь.

Когда я проснулся, наши тела уже сплелись, соединились и… Остановиться я уже не мог. В мое оправдание можно сказать: они оказались похожи: юная Заря и моя Гудрун. Они даже пахли почти одинаково.

Но это было внешнее сходство. Если с Гудрун мы сразу сливались в одно целое, то с Зарей… Это была не близость, а битва. На всех уровнях, даже на физическом. Когда ее ноги оплетали меня, то ребра трещали, и дышать становилось непросто. Когда я брал ее сзади, она рвалась и металась так, будто хотела ускакать, а когда…

В общем, битва. В которой я неизменно побеждал. Потому что – опыт. Да, она тоже оказалась не девственницей, но здешний народ в сексе весьма простодушен. Особенно мужчины. А я всё же выходец из другой эпохи. Для меня секс – не только и не столько удовлетворение желания, сколько искусство. И в игре «Кто первый скажет: хватит!» я очень редко проигрывал. И уж точно не таким юным и пылким, как моя соблазнительница.

Ее же подвела гордость. И жадность. Она не могла и не хотела сказать заветное слово: довольно. И потому я выжал ее до донышка. А потом – еще пару раз. А потом уложил на животик…

Она уже не кричала. И не выгибалась. Только всхлипывала и постанывала. И содрогалась от каждого интимного прикосновения. Мое одеяло насквозь пропиталось ее соком. Белокурые волосы Зари спутались в огромный колтун, алых следов на ее коже было больше, чем царапин – на моей. Но когда под праздничный лягушачий хор она глотала мой сок, я всё еще не был уверен, кто из нас победил.

Зато знал наверняка: боец из нее завтра будет – никакой.

И не ошибся. Весь следующий день Заря провалялась на мешках со шкурками, глядя сияющими глазами то на меня, то на небо.

Я тоже ей улыбался, но внутри был мрачен. Интуиция подсказывала: одной страстной ночью дело не кончится. А коли так, то мне предстоит суровая разборка с папой. И я как-то сомневаюсь, что Трувор Жнец возложит ответственность за дочкину страсть на нее, а не на меня. И, скорее всего, потребует формализовать отношения. Заря – завидная невеста по здешним меркам. Но, во-первых, я женат. Во-вторых, я люблю Гудрун и знаю это наверняка. А что же до Зари, то да. Мне она нравится. Но не более.

В общем, я вляпался. Сознание мое раздвоилось: одна часть облизывалась, как слопавший сметану кот; вторая, та, что поумнее, твердила: лучше бы ты облажался, любовничек. Немножко позора, мужик, немножко девичьего разочарования – и никаких проблем. И вряд ли то удовольствие, которое ты получил от круглой девичьей попки, компенсирует провал в ту глубокую жопу, в которой ты окажешься, когда Трувор Жнец возьмется разруливать ситуацию.

– Я знал, что ты нас найдешь!

Трувор стиснул меня так, будто хотел выяснить, чем я сегодня завтракал.

На сына с дочкой только мельком глянул, а меня как увидел, так и сграбастал.

Похрустел моими косточками всласть и передал, как эстафету, Ольбарду Синеусу. Ольбард – Витмиду… В общем, все варяги, с которыми я ходил когда-то под парусом с «Красным Соколом» Хрёрека-конунга, проверили прочность моих ребер.

Сильна оказалась удача варяжская. Большая часть Хрёрекова хирда канула в морской пучине, а варяги – живехоньки.

Нет, не только варяги, конечно. Славный хольд Ульфхам Треска – здесь. И огромный, как белый медведь, Оспак Парус. Но в основном – варяги. И большинство – незнакомые.

Позже меня им представили: тем, кого приняли в хирд уже здесь, на земле будущей Руси.

А я, в свою очередь, представил нашим Бури. Приняли его нормально. Бури, похоже, удивился. А чему удивляться? У меня в хирде кого только не было? Даже араб из благородных. Погиб, защищая мой дом. С честью погиб. Не забуду его.

Однако пообщаться с варягами всласть мне не дали.

Хрёрек выдернул меня из атмосферы праздника и окунул в суровость будней.

«И что это было?» Так можно вкратце сформулировать его главный вопрос, когда мы оказались наедине.

– Меня украли, – стыдливо признался я.

Вместо утешения конунг разразился речью. Суть которой сводилась к тому, что я не прав, потому что отсутствовал именно тогда, когда был ему, конунгу, нужен.

А еще я с огорчением уяснил: если бы мне не удалось выкрутиться самому (вернее, с помощью Труворычей), то участь моя была бы печальна. Мой конунг, который когда-то быстро и эффективно спас меня из лап скандинавских рабовладельцев, нынче палец о палец не ударил для моих поисков. Более того: он запретил моим людям подержать подозрительных личностей за гузку. А ведь те наверняка навели бы на мой след. Толку с того следа было бы немного, однако важен сам факт. И сам искать не стал и другим не дал. А ведь формально он не имел права приказывать моим. Особенно в таком щекотливом деле. Конечно, нашлось у него и оправдание: мол, вернутся варяги и сами все сделают.