колени, когда по ощущениям как шарик, бил меня из внутри, заставляя меня прогибаться, согнуться, и падать на колени.

Вместе с этим я была в невесомом состоянии.

Все эти дни я не разговаривала, иногда отвечала на вопросы Артёма. Обида на него никак не проходила.

— Я умру, если с тобой что нибудь случится, — шептал он мне, когда я падала на колени он становился рядом.

В эти мгновения слезы обиды, чувство удушья, тяжесть в грудной клетке не покидали меня.

Я была обижена на весь мир, за что я должна проходить через все это?

Единственное, что я решила для себя, проходя все эти страдания, что я больше ничего не буду делать, чтобы забеременеть.

Если Бог не даёт мне ребёнка, я не буду бороться. Против воли Бога я не пойду.

За свой язык я понесу наказание. Одна. Без Артема. Пусть он не страдает из за меня, если Бог не даёт мне ребёнка, Артём не должен страдать вместе со мной.

Его родители правы: мы должны расстаться. Он еще встретит ту, которая родит ему ребенка. Да, я один раз слышала его разговор с мамой. Клянусь случайно. Я не знаю, что на том конце телефона говорила ему Света, я лишь слышала Артёма ответ, что если я и не рожу, он не оставит меня. Я молчала, делала вид, что я ничего не знаю. Но теперь хоть знаю причину, по которой мы не ездим к ним в гости.

От мысли, что ему родит другая мне становится еще хуже, я реву. Плачу в голос, как маленький ребенок. Но я знаю, другого варианта нет. Я здорова, но я не беремению, это Бог наказывает меня, и Артем тут не при чем. Он не должен остаться бездетным из за меня.

На все вопросы Артема, я лишь прошу, чтобы он оставил меня одну.

***

— Малыш, — Артем будит утром поцелуем, — я на пару часов отеъду. Я постараюсь быстро, без моего присутствия ребята не справятся.

— Я буду тебя ждать, — он целует, отходит от кровати, я хватаю за руку возврашаю, мысленно с ним прощаюсь, знаю, это последние мгновения рядом.

— Тебе плохо? — смотрит в глаза, — очень грустная, — гладит волосы.

— Все хорошо, — глотаю ком в горле, чтобы не разревется.

— Обещаю до обеда буду дома, — я киваю, целую его руку и отпускаю.

Слышу как закрывается дверь. Встаю, боли поутихли, мне намного лучше, одеваюсь.

Это лучшее решение, которое я приняла за свою хизнь, сама.

Артем не должен страдать из за меня.

Господи, тогда почему же так больно?

Сердце разрывается на части. На мелкие кусочки, я же потом не соберу, не смогу жить без него. Но обречь его на бездетную жизнь тоже не могу.

Подхожу к фотографии на стене, там мы улыбаемся, мы счастливы, я в свадебном платье, Артем держит меня на руках.

— Прости меня, — смотю на глаза Артема.

Мы тогда и не подозревали, что не сможем стать родителями.

Артем сразу хотел детей, а я нет. Я не хотела. Бог — он услышал меня, и выполнил мое желание. Не Артема желание, а мое.

— Прости меня…любимый….я не знаю как буду жить без тебя, — плачу? нет, я не плачу, я вою как волк.

Складываю самое необходимое в дорожную сумку. Перед глазами все плывет от слез.

Звонок дверь.

Кого принесло в такую рань. Вытираю глаза иду открывать.

Света.

Смеюсь. Да, мне смешно.

— Смотрю у тебя хорошее настроение? — она проходит внутрь.

— И вам доброе утро, — прохож следом, она садится на диван.

— Нина, свари мне кофе, я пришла поговарить.

Удаляюсь на кухню, за кофе.

— Садись напротив меня, — забирает у меня чашку, — только пожалуйста не перебивай.

— Хорошо, говорите.

— Знаешь Ниночка, я тебя люблю как дочку, — делает глоток кофе, — и мне больно сейчас тебе говорить, но я должна, — а мне уже плохо от ее слов, не хорошее она собралась мне говорить, любит как дочку, ага, — Артем мой единственный сын. Я конечно жалею, что больше не родила, но наверное так Богу было угодно. Мы когда женили Артема, хотели внуков, много внуков. Ты понимаешь, — она прокашливается, — бывает пары обсолютно здоровы, но детей не бывает, это когда они не совместимы, то есть не подходят друг к другу. У тебя может получится забеременить от другого, и у Артема получится с другой, — она тяжело вздыхает, а я разрываюсь от боли, сдерживаю предательские слезы, которые норовят выйти наружи, — а вместе у вас не получается. Запомни, ты потом мне еще спасибо скажешь. Вам надо расстатся. Артем уже не такой молодой как ты, понимаешь, — она допивает кофе, — он еще сейчас может встретить другую, создать семью, а если будет ждать еще пару лет, пока ты забеременеешь или нет, тогда он уже никому не будет нужен, — слезы предательски вырываются на ружу, устраивая настоящий потом на мое лице. тихо скатываяь по шее к груди, — только прошу не плачь, все друг без друга могут, не усложняй. Я же для тебя стараюсь, разве ты хочешь стать мамой в сорок лет, чтобы в первый класс повела седоволосая женщина, вместо молодой? Нет, правильно. Мы хотим стать мамаи по молодости, а не в старости. Дочка успокойся, вот увидишь так будет лучше. Ты здоровая женщина, хотя сейчас сомневаюсь, уж больно бледная. Вообщем уверена ты еще выйдешь замуж и родишь прекрасных деток.

Киваю, да выйду конечно замуж. И еще рожу.

— Не реви так, не рву свою душу. Береги себя и нас. А то у меня сердце слабое, я не выдержу, глядя на твое слезы, — она произносит это равнодушным тоном.

Вытираю рукавом, как когда то в детсвте, слезы сопил. Успокоиватся не могу. Слова не могу выговарить.

— Надеюсь ума хватит, обдумать все мною сказанное, и принять верное решение, — она встает, — я уйду, пока мой Артемка не вернулся. Надеюсь на твое благоразумие. Артем не должен узнать о моем приходе.

Закрываю дверь за ней, тих сползаю по стенке.

Я и так ухожу.

Господи! Я молча собирала вещи, хотела отпустить Артема.

Вещи? Которые купил мне Артем. Нет, я не возьмю ничего с собой. Ничего.

Звонок в дверь. Наверное Света забыла, еще что то забыла сказать, хочет добавить.

Открываю деврь…ан нет.

Алекс и Амаля.

— Что с тобой? — Амаля обнимает крпко крепко, от чего я разрыдаюсь.

— Нина, что случилось? — интересуется Алекс.

— Ничего, все в порядке, заболела немного, — отпускаю Амалю, пропускаю внутрь.

— Да, мы знаем, что тебе немного не здоровится, — Алекс пртягивает мне пакет, — тут немного