За то время, пока Виктор ждал, успел вызвать полицию — прибыла на удивление быстро — и друга из прокуратуры. А также предупредить своих, чтобы усилили меры безопасности по фирме и готовились к возможным приключениям. Что и как, объяснять не стал. Но попросил заодно передать сигнал опасности и на фирму Анастасии. Тому самому ее директору с солидным голосом.

Опера осмотрели место происшествия. Следов особенных, как и надо было ожидать, не нашли. Оставили одного опрашивать окружающую среду на предмет, кто что случайно заметил, и отбыли, наказав Серебрякову немедленно ехать в отдел и писать заявление. На прокурорских они поглядывали искоса и работали корректно. Даже чуть показушно.

Володя приехал не один, прихватил кого-то из подчиненных. Впрочем, делать им оказалось почти нечего, за исключением оказания психологического давления на ментов. Еще бы! — человек в синей прокурорской форме с генерал-майорскими погонами был в их иерархии почти что заместителем архангела на Земле.

Заместитель архангела мрачно вздыхал — он любил Настю и, насколько это видно было при его статусе и выучке, не одобрял разрыва с нею своего друга. Почти разрыва. Теперь уже не разрыва. А потому он, несмотря на собственные вздохи, довольно уверенно пообещал кинуть на это дело кого возможно и «густо пройтись» по делишкам Владимирского.

Тихон и его сопровождающий переглянулись. Потом неприметный мужик отвел зампрокурора в сторону и начал с ним негромко о чем-то переговариваться.

А Тишка подошел к Серебрякову и сказал:

— Действовать будем так…

* * *

Наталья еще раз глянула на надежно прикованную к батарее соперницу и вышла вслед за главным из тех, кто ее привез, из комнаты.

— Как тебя зовут? — грубым, низким голосом спросил предводитель бандитов. Несмотря на то что она сейчас была на их стороне, от этого голоса холодок страха словно гусеницей прополз по позвоночнику.

— Наталья, — ответила она как можно более сухо. Пусть их интересы временно совпали, ничего общего с этими быками она иметь не желает. Что и хотела показать.

Предводитель шайки это, кажется, понял.

— Ну, а я — Корень, — буркнул он. И добавил: — Пошли в кухню, перекусим. Где четверо, там и пятеро.

— Я не хочу, — качнула головой женщина.

— Тогда выпьешь…

— Тем более, — отрезала она.

— Ну, как знаешь.

Показалось или нет, что в голосе вожака прозвучали металлические нотки?

Но в кухню пошла. Не на сучку же эту смотреть, сидя на диване напротив.

На столе уже красовалась бутылка водки. Рядом лежали колбаска, огурцы, хлеб. «Типичный быдлячий обед», — вдруг с ненавистью подумала Наталья. Лицо ее непроизвольно скривилось. Как раз протянувший руку к бутылке Корень быстро, но внимательно глянул на женщину.

Ничего. Перетерпит.

Разлили, выпили. Наталья продолжала с независимым видом стоять в дверях, прислонившись к косяку. Глупо, но она не знала, что делать. Присесть с бандитами за один стол она не собиралась. Уйти в комнату и сидеть там, пялясь на похищенную жену Серебрякова, было еще более глупо. Так и стояла, засунув руки в карманы джинсов.

Бандиты выпили еще по одной.

После этого их вожак прикрутил пробку обратно и проговорил:

— Харэ пока. Набираться не стоит. Подождем хозяйку. Надо быть огурцами, когда приедет. Вруби пока музыку, — скомандовал он, кивнув одному из своих, самому здоровому.

Тот начал искать что-то в эфире. Нашел какую-то попсу.

Главный остро и недобро скосил глаза на Наталью.

— А девушка нам сейчас станцует.

Чего? — мысленно ахнула та. Нашел подругу для танцев! Сам танцуй!

Это она и выговорила. Несмотря на внешнюю ее решительность, в душу медленным черным дымом заполз страх.

— Ну, как хочешь, — миролюбиво осклабился бандит. — Мы тогда в картишки перекинемся.

Уфф, отлегло от сердца. Пошутили мы так, значит.

— На что забьемся? — деловито осведомился самый молодой из шайки, тасуя колоду. — На долю в гонораре?

— Ну… — задумался Корень. — Мы ж так, от скуки. Развлечься. Играть на бабки сейчас не в мазу. Давай, — он снова поднял свинцовый взгляд на Наталью, — вот на нее.

Все трое воззрились на женщину. Не сказать чтобы раздевали глазами. Но неприятно очень посмотрели. Как на неодушевленный предмет.

— Не смешно, — проговорила она, как бы понимая, что мужчины шутят. — Я лучшая подруга заказчицы. Без денег останетесь.

— А конкретно? — уточнил здоровый, пропустив ее слова мимо ушей. — Кто выиграл — попишет?

— Ты, Валек, думай, что говоришь! — покрутил пальцем у виска Корень. — Ты че? Все мирно. Мы ж свои. Ставлю, что она нам станцует.

— А проиграешь?

— Ну, я станцую, — ухмыльнулся вожак.

Бандиты заржали.

Наталья не знала, что делать. Уйти отсюда она не могла, пока не приедет Лариса. Хотя это было бы самым правильным — смыться от греха подальше. Но — нельзя. Оставаться с этими зверями — опасно. А ведь они такие. Эти действительно могут… Проиграют человека в карты — и ножиком по горлу. Человеку. Чужому. Непричастному.

Гс-с-споди, как это получилось все! Она, нормальная женщина из высшего общества… журналистка из хорошего издания. Что она тут делает? Как она оказалась в одной, можно сказать, лодке с бандитами? И что теперь делать? Оставалось только вести себя до предела независимо. Это ж урки. Это они ее на слабину проверяют. Надо только не поддаваться — и все будет в порядке.

Снова набрала номер Ларисы. Та — ее защита и гарант. Раздались длинные гудки. Наталья развернулась и ушла в комнату, где сидела похищенная.

Та встретила ее злыми глазами, но ничего не сказала. Собственно, и захоти — не смогла бы. Рот ее был залеплен скотчем. Серебрякова зыркнула, а затем отвернулась, выражая презрение.

Наталья сделала вид, что ее это не трогает.

Несколько минут прошли в тишине. Лишь слышно было изредка сопение со стороны батареи — жертва устраивалась поудобнее. Тяжело сидеть с прикованными сзади руками.

Наталья включила телевизор. С кухни раздался взрыв хохота. Затем в дверь заглянул здоровый. Валек, кажется.

— Слышь… Наталья. Пойдем. Корень зовет. Базар есть.

Сердце ухнуло вниз. Но отказывать в просьбе было вроде не с чего. То шутка была. Тупая. Бычья.

На деревянных ногах она пошла вслед за бандитом. Ее встретили глумливыми улыбками.

— Такое дело, Наташ, — проговорил Корень, — выиграл я у этих лошариков.

Посмотрел на нее вроде даже добро:

— В общем, плясать тебе.

Наталья независимо дернула плечом: